– Чур мне! – Карина хотела выхватить у трилунца блокнот, но парень, хитро, по-лисьи щуря желтые глаза, убрал за спину руку с книжицей.
– Сейчас, как же! Договаривались же, ты ничего отсюда вслух не читаешь. По крайней мере, пока я не разрешу, – с видом завуча заявил он.
– А в ухо, разрешатель? – лениво поинтересовался Митька.
– Эх, он прав, – нехотя согласилась Карина. – Читай сам, Диймар Шепот.
И он прочитал:
– Точно, знак, – сказал Диймар, закончив. – Стихи красивые…
– И для чего он? – спросила Карина. – Стихи какие-то бессмысленные.
– Не знаю, я же не специалист, – поморщился мальчишка, – я и в знаковости-то не очень уверен. Два витка миров… Ты помнишь, что последняя описанная форма карты – двойной глобус? Это точно про нее, а если ты в стихи не въехала, это не они виноваты.
Разругаться в пух и прах им помешал Арно. Он вдруг шумно, со вкусом зевнул, едва успел рукой прикрыться.
– Похоже, пора сворачивать праздник и спать, – подвел итог Митька. – Шепот, ты, говорят, умеешь согревающие знаки творить? Тогда с тебя по одному на каждого. Слепки завтра покажешь. Народ, разбирайте подушки и спать. Нас ждут, убиться, какие великие дела.
Глава 17
О городских достопримечательностях
Карина проснулась оттого, что ее бесцеремонно трясли за плечо. Она обалдело заморгала, соображая, где находится, и заодно досадуя на то, что в последнее время часто приходится спросонок восстанавливать картину попадания на конкретное спальное место.
В полумраке сверкнули желтыми искрами Митькины глаза. Он-то и будил девочку.
– Подъем, серый волк, потом доспишь.
– Мить, чего надо?
– Чего-чего, соскучился сильно. Пошли побегаем?
Она чуть вслух не застонала. В волчью шкуру хотелось постоянно, особенно сейчас, за пару дней до полнолуния. Но где тут посреди города превращаться-то?
– С ума сошел, по улицам, что ли, бегать будем?
– Лучше! Я покажу, но сначала через глубину потолка выберемся! Потолок тут был не то чтобы высокий, но Карине все же пришлось становиться на плечи Митьке – сама бы не допрыгнула. Попробуйте-ка проделать такое, да еще и в помещении, где довольно чутко спят два парня, которых будить не следует.
Глубина потолка на первый взгляд до смешного походила на трехмерное чердачное пространство. Даже горы старинного (или просто – старого!) барахла по углам. Но предметы в них были процентов на девяносто другие. И теперь Карина точно знала, что настоящими вещами они не являлись – всего лишь проекциями. Выходами в трехмерные комнаты, залы, закутки. Их же путь лежал наверх – на крышу.
Рядом, легко подтянувшись, возник Митька. Карина впервые видела со стороны, как кто-то входит в глубину – до сих пор не до того было. И выглядело это странно – как будто, условно говоря, плоскость пола была водой, и друг вынырнул на ее поверхность. Без единой волны или каких-либо брызг, разумеется.
– Я тут подумала, – проговорила Карина, – что мы через глубину все время ломимся напрямик, то есть четко в противоположную стену, или, вот как сейчас, прямо вверх. А если я, например, не вверх полезу, а вон туда, направо поверну и выйду через ту грань, что будет?
Митька усмехнулся. В глубине потолка ему пришлось стоять слегка согнувшись, иначе его голова вышла бы на трехмерную крышу дома. Вот это было бы зрелище.
– На улицу вывалишься, – сказал он. – Не усложняй того, что само по себе непросто. Та грань образована наружной стеной здания. Сквозь нее, кроме улицы, идти некуда. Нам – вон туда. Подсадить или сама справишься?
Вот спросил! Карина усмехнулась – кривизне усмешки Диймар бы позавидовал – и подпрыгнула, вскидывая руки. Конечности легко прошли сквозь непостижимую грань, казавшуюся потолком. Карина ощутила под ладонями черепицу или что-то похожее. Оперлась и легко подтянулась. Навыки есть навыки, за пару недель никуда не делись.
Вынырнула – и чуть не задохнулась от порыва свежего влажного ветра. Впереди расстилались крыши под темными глиняными плиточками черепицы, внизу рыжий свет фонарей и пестрые огоньки гирлянд отражались в черных, мокрых, мощенных камнем тротуарах. Снег падал хлопьями, выстуживал воздух, но сам таял, не долетая до земли. До крыши, на которой стояла, во все глаза глядя на старинный город, Карина, снег тоже не долетал.
– Красота какая, – выдохнула она. Плеер оставила в рюкзаке, но легко было представить, какая песня играла бы сейчас. – А стены все из перфораций, – против воли к горлу подкатил ком, – а я смотрю как папарацци…
