Еще в процессе моей пламенной речи я замечаю, как меняется его лицо. Оно становится грустным.
– Я думал об этом. Люди – это животные. Не отрицайте. У всех животных только одна цель – продолжение своего вида. Дети… Моя подруга не хочет заводить детей. Она считает, что я слишком легкомысленный для этого.
И надолго замолкает. Жду. Мне ничего не нужно говорить сейчас. Достаточно того, что он наконец-то встретился с этой мыслью и всерьез обдумывает ее, а не привычно отмахивается, подменяя настоящие переживания коктейлем из адреналина и новых впечатлений.
– Эта ситуация не имеет решения. Да, я хочу детей. Но Тара не хочет, а расставаться с ней я не готов. То есть она не хочет детей именно от меня, потому что я такой вот ненадежный раздолбай.
– Это выглядит как весы.
– Что?
– Ваша жизненная ситуация. Представьте себе огромные чаши весов. На одной из них будет ребенок, а на другой его отсутствие. Что ляжет на первую чашу?
– Любовь к Таре. Желание быть отцом. Желание… иметь смысл. Научить сына ездить на лошади… Самому стать взрослым. Родители, опять же, довольны будут.
– Сколько весит то, что лежит здесь?
– Много. Пятьсот… шестьсот килограмм. Много.
– Что вы положите на противоположную сторону?
– Свободу. Приключения. Новые ощущения. Опасность. Азарт. Самовыражение. Свою уникальность.
– Сколько?
– Почти четыреста килограммов.
– Что из этого имеет максимальный вес для вас?
– Уникальность. Мои поездки делают меня собой, я не хочу от них отказываться. Но Тара считает, что нельзя быть главой семейства и отцом, при этом постоянно пропадая в разъездах, из которых можно не вернуться.
– Вы когда-нибудь брали ее с собой?
– НЕТ!
– Почему?
– Я сойду с ума от страха за нее.
– Может ли быть, что она сходит с ума от страха за вас?
– Я… не думал об этом так. Ее кислое настроение всегда казалось мне покушением на мою свободу.
Молчит. Думает.
– Что же делать, Ася? Я не могу принять решение. Никак. Невозможно расстаться. Невозможно стать таким, каким она хочет меня видеть.
Мне кажется, я понимаю, почему он постоянно травмируется.
– Вместо того чтобы искать выходы, принимать непростые решения, вы живете так, будто проблемы совсем нет. Что вы чувствуете, когда вспоминаете, что ситуация именно такая… безвыходная?
– Отчаяние. И я правда стараюсь не думать обо всем этом. Живу одним днем, так сказать.
– Да. Но при этом бессознательно наказываете себя за то, что такой слабый и нерешительный. К варварам вам не страшно. А вот внести в свою жизнь и в жизнь любимой немного ясности жуть как страшно. Как вы думаете, легко ей дается эта неопределенность? У нее на весах любовь к мужчине и желание иметь детей. Что выберет она через год? Через десять? И какой ценой ей дастся этот выбор.
Мужчина злится, вскакивает с кресла, ходит по комнате.
– Что вы предлагаете? Осесть в Джарале и выезжать на пикник три раза в год на облагороженную полянку? Да я сдохну так, понимаете? Ребенка возненавижу, что ради него от себя отказался!
– Вы видите только крайности. Или все, или ничего. Если я не лезу на ножи к дикарям, значит, я сижу играю в песочек с детишками. Что, промежуточных состояний не бывает?
В моем голосе много ехидства. Провоцирую его на сильные чувства, потому что логикой взывать к здравомыслию выглядит бесполезным. В ответ на меня обрушивается рев разъяренного быка.
– Если бы я мог! Придумать! Этот долбанный компромисс! Я бы уже его придумал, госпожа всезнайка! Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ!
Теперь я могу быть спокойной.
– Что вы чувствуете сейчас?
– Бесите вы меня! За сто золотых! Будто я сам не знаю, что что-то надо делать!
– Вы злитесь сейчас… На меня или на себя?
