– А что-нибудь боевое дашь?
– Не-а. Ты скорее себя покалечишь, чем правильно воспользуешься. Да и зачем тебе? Главное вовремя сбежать, а потом придут профессионалы и надают по попе злым дядям, обидевшим маленькую девочку. Еще вопросы?
– Моя магия… ты говорил, что она изменяется после ритуала… Значит ли это, что теперь я не смогу быть целителем? Или может открыться что-то новое?
– Нет, новое точно не откроется. Про целительство поговори с Тианкой, это все-таки ее специализация.
Ничего себе, а я и не знала.
– Последний вопрос. Вчера на приеме, – голос чуть дрогнул. – Вчера на приеме один лорд мне странные вопросы задавал. Про то, что я скучаю по дому, и как мне трудно. Будто хотел, чтобы я сбежала. Это не может быть тот, кто угрожал?
Мих мгновенно становится серьезным. Кидаю ему образ лорда и пряжки с орлом. Хоть Сейшей и гад, но научил вот полезной штуке. Мой мольберт с кнопочкой Enter работает безотказно.
– Это лорд Селтон Боржи. Ему принадлежит большой бизнес, связанный со спортивными состязаниями: организует турниры, распоряжается призовым фондом… принимает ставки. Возможно, он почуял в игровом клубе конкурента. Будем проверять. Хотя я бы сказал, что это не он. Не те суммы, из-за которых нужно руки марать. Если твой клуб будет работать год, то все равно не заработает столько, сколько лорд тратит за неделю. Так что вряд ли.
– Мой дом теперь тоже лучше защищен?
– Да, от вторжения, магических воздействий, проклятий и тому подобное. Поехали куда-нибудь поедим, я страшно проголодался.
В кафе рядом с управлением сталкиваемся с Миахольдом, договариваюсь с ним о парочке уроков по ментальной магии – речевой канал-то осваивать надо. Мы прощаемся, и я, значительно более уверенная в себе, еду к Мирасталлении.
Глава 23
Сегодня актриса пришла такой обычной, что я даже засомневалась, она ли это. Прямые каштановые волосы собраны в аккуратную косу, легкий макияж, серые чуть раскосые глаза. Коричневое платье с белым передником. Милая и опрятная гувернантка, а не звезда. Она уверенно садится в кресло и сразу начинает говорить.
– Прошлая встреча с вами перевернула мою жизнь с ног на голову. Я приняла тяжелое решение, и оно пугает меня. Но жить дальше так же, как раньше, больше не могу. Я ухожу из театра.
Значит, я правильно поняла, вчера речь шла именно о ней. Очень важно, почему она это делает. Если сбегает от матери – плохо. Если ищет собственный способ жить – хорошо.
– Что помогло вам принять такое решение?
– Я никогда раньше не придавала этому значения, но… у меня был брат, еще до моего рождения. Солнечный мальчик, юное дарование. В семь лет выиграл межрасовый музыкальный конкурс «Чистый звук». Говорят, у него был ангельский голос. Я ни разу так и не решилась послушать кристаллы с его песнями…
Она рассказывает об этом мальчике, а я понимаю, что чувствовала моя клиентка в образе, сидя над его могильной плитой. Такое иногда случается. После аборта, замершей беременности, выкидыша или ранней смерти во младенчестве следующий родившийся живой ребенок несет на себе родительские ожидания и за себя, и за того, предыдущего. Нерожденные дети часто бывают неоплаканными, никак не проявленными. Душа приходила в семью… но ненадолго. И груз ее невыполненных жизненных задач несет в себе младший. Такие замещающие дети отмечают свою потерянность, что «живут будто не своей жизнью». Бедная девочка… А клиентка продолжает.
– Он умер в тринадцать от внезапного обширного кровотечения внутренних органов. В нашем роду нет целителей, его просто не успели спасти. Может, кто-то проклял, не знаю. Через два года отец уговорил мать на меня. Я была такой обычной. Скучной. Матери совершенно не было со мной интересно. А еще у меня были кривые зубы. Разве можно гордиться ребенком с кривыми зубами? Им некогда было отвести меня к целителю, чтобы исправить прикус…
Девушка надолго задумывается, а я подавляю свое желание начать ее убеждать, что детей любят вовсе не за зубы. И что она достаточно хорошая и достойна любви. Но мне нельзя сейчас этого делать. Ее внутренняя боль должна быть высказана. Сжимаю зубы покрепче, только взглядом разрешаю себе показать мое сочувствие.
– Потом отец ушел из семьи. Я не видела его больше тридцати лет. А мама… я всю жизнь пыталась добиться ее внимания и гордости. Пыталась превзойти мертвого брата. До меня это только сейчас дошло. Невозможно победить то, что мертво. Он застыл в своей идеальности. Теперь я это понимаю. Это просто не мое поле. Не моя жизнь быть звездой, а его. Я хочу жить своей собственной жизнью, поэтому ухожу из театра и обрываю все связи. Хватит. Я просто хочу быть собой… Только я не знаю, кто Я?
Она спокойна сейчас, потому что то, о чем она говорит, уже обдумано и выстрадано между нашими встречами. Эта решительная леди пока не знает, что понять и принять себя, отказавшись от своих корней, невозможно. Мы дети своих родителей, какими бы плохими людьми они нам ни казались. В этом наша слабость, и в этом же наша сила.
