не вредно.
Толлеус так и не понял, отчего торговец выбрал для душевных излияний бывшего врага, а не какого-нибудь фронтовика-чародея. Но расстались они добрыми друзьями. Встреча затянулась, так что кордосец даже стал в нетерпении ерзать на табурете. Наконец он вырвался из цепких объятий Гаррудо, который к тому моменту изрядно захмелел, хоть и выпил в совокупности не больше бокала. У искусника тоже шумело в голове – все-таки он не пил уже много-много лет. Правда, жилет не давал организму совсем раскиснуть. В поводу Толлеус вел химеру – подарок Мориса. Старый искусник тоже хотел сделать какой-нибудь ответный подарок, вот только с зубами у чародея все было на удивление хорошо, а кроме мысли о чудо-ложке, в хмельную голову Толлеуса больше ничего не пришло.
Когда искусник добрел-таки до своей повозки, там его ждал сюрприз в виде разгневанного Оболиуса. Старик оторопело молчал, пока рыжий недоросль отчитывал его, словно сопливого мальчишку. Толлеус хмурился и все никак не мог взять в толк, чего помощник от него хочет. А тот все наступал, заставляя искусника пятиться.
– Откуда мне знать, что в сундуке на продажу, а что для личного пользования? – бушевал он. – Что вот это такое? – вскричал Оболтус, размахивая зажатым в руке амулетом с плетением подъемника. – Я не знаю, а вы не сказали! Как я могу продавать то, не знаю что? И цены! Сколько надо просить за такой накопитель и сколько можно сбавлять? – Оболиус перевел дыхание и набросился с новыми силами: – Люди подходят! Люди хотят видеть товар лицом, а мне даже сказать нечего! Клиентов теряем!
Лишь только когда помощник огласил список заказов, бывший настройщик наконец понял, что Оболиус не сидел сложа руки, а целый день усердно трудился, зазывая прохожих и предлагая искусные услуги. Для старика это было дикостью. Он никогда не торговал и даже не мог представить себя в роли продавца. А теперь оказался перед фактом: есть заказы и получена предоплата. Так что завтра хочешь не хочешь, а придется выполнять контракты, которые подписал вредный Оболтус! Хорошо хоть парень догадался не распродавать имущество, а ведь запросто мог даже Паука спустить!
Руки у старика так и чесались, чтобы хорошенько наказать мальчишку. Но ведь он по-своему прав: Толлеус сам виноват, что так просто оставил его на торговой точке, не сказав ни слова.
На самом деле все оказалось не так уж плохо. Оболиус, не зная возможностей своего господина, подошел к выбору клиентов с осторожностью и здравомыслием, чего трудно было ожидать от такого пройдохи. Большинство работ бывшему настройщику оказалось вполне по плечу. При этом помощник сумел сторговаться за немалые деньги. В Кордосе с такими заказами искусник легко смог бы заработать на ману. В другой раз старик даже похвалил бы парня. Одна беда – свободного времени на подобные дела совсем нет. Точнее, трех дней, которые бывший настройщик собирался провести в Широтоне и в течение которых согласно договору он должен предоставить услуги, хватало с избытком, но хотелось провести время иначе. Если бы жить в Оробосе, тогда да: работай потихонечку, не оглядываясь на Турнир. Только это все мечты, да и с маной здесь туго… Тряхнув головой, Толлеус отбросил пустые рассуждения.
Ровно половина заказов из тех, что набрал предприимчивый помощник, касалась создания иллюзий. Одна аристократка жаждала обзавестись иллюзорным бриллиантовым ожерельем. Мужчина из гильдии ткачей просил поменять ему внешность, чтобы самолично проследить за неверной женой. Все это можно сделать очень легко. Чуть сложнее обстояли дела с девушкой, которая хотела хранить образ любимого, пока тот будет в отъезде. Тут нужно либо уменьшать иллюзорную копию, либо сшивать ее из нескольких кусков. При этом придется использовать маногубку для подпитки, поскольку иллюзия должна «жить» долго. Еще один клиент мечтал обзавестись искусной канализацией, слава о которой разнеслась далеко за пределы Кордоса. Но сделать такую же однозначно не получится, придется с извинениями возвращать задаток. Два оставшихся контракта были другого плана и в первую очередь требовали творческого подхода. Одному господину хотелось украсить плащ чем-нибудь оригинальным, а некоей высокопоставленной шишке понадобился волшебный меч.
Оболиус наконец сменил гнев на милость и отвлекся на химеру, придирчиво ее рассматривая.
– На овцу похожа! – резюмировал он. – Куда ее?
Толлеус с недоумением посмотрел на веревку в своей руке, словно только сейчас увидел животное. Оглянувшись на чародейский подарок, послушно замерший сзади, он в задумчивости пожевал губами.
– Хозяин говорил, что они могут быть полезны. Посмотрим. Привяжи к телеге, на ночь поставь в конюшню с лошадьми.
С этими словами старик, скрипя суставами, влез в повозку. Плетение подъемника потребляло немного маны, но Толлеус в этот раз отчего-то решил сэкономить и вскарабкался на высокий борт самостоятельно. Возможно, сказывался прилив сил после приема чародейской жизнегубки. Или же после бокала вина голова стала соображать несколько иначе. Солнце клонилось к закату, и пора было ехать в город, чтобы успеть до темноты. Старик, временами тяжело вздыхая и покачивая головой в такт перестуку копыт, принялся думать.
Не успели они миновать рыночные ворота, как дорогу загородил стражник, а словно из-под земли вынырнули вооруженные серые тени с эмблемами рыночного патруля на груди. Предчувствуя неладное, Толлеус поднялся с лавки, готовый если не к бою, то к какому-нибудь неприятному сюрпризу. Оболиус покосился через плечо, взглядом спрашивая совета, и, повинуясь кивку, послушно остановил лошадей у ворот.
Из-за спины стражника высунулся утрешний крючкотворец с козлиной бородкой, который утром прилежно переписывал имущество искусника в специальный бланк, украшенный несколькими печатями. Вот и сейчас он теребил в руках какой-то свиток, свернутый в трубку. Взмахнув им, словно
