искусник остался маяться от безделья в одиночестве. Совершенно неожиданно за последний месяц, перенасыщенный событиями, появилось свободное время. Старик даже заскучал. Стопка купленного сегодня железа мозолила глаза, и он решил установить паучьи пальцы прямо сейчас, тем более что работа не обещала проблем.
Действительно, снять с ног голема металлические блины и поставить вместо них обновку оказалось легко. Но дальше дело пошло туго. Сложности крылись в управлении пальцами. Искусник потел и злился, но работу не бросал. Все равно это нужно сделать: не сегодня, так потом мучиться придется.
Старик все ковырялся в темном шатре, устало ругаясь вслух, когда вернулся Оболиус. Стало понятно, что уже вечер и пора сделать перерыв. Искусник с помощником отправились в трактир. Еще по дороге туда мальчишка отчитался, как и просили, вразумительно:
– А, нет там ничего особенного!
Толлеус рассерженно заворчал, сверкая покрасневшими глазами и недвусмысленно покачивая посохом. Намек старика подействовал, и Оболтус повторил рассказ более подробно:
– Говорю же, големы все те же самые, что бежали наперегонки. Дорога несложная – нашему Пауку нипочем… Если он плавать умеет, – добавил он, подумав.
Старик понятия не имел, умеет ли Паук плавать. Бадья бадьей, но железа в големе много. И это все-таки купальня, а не лодка, может и перевернуться… Надо бы на всякий случай добавить в конструкцию плетение защитного кокона. Если голем начнет тонуть, то пузырь обеспечит дополнительную плавучесть. Но это если времени и здоровья хватит – дел еще непочатый край, да и усложнять сильно не хотелось. И так уже только ради пальцев пришлось добавить еще один сундук с амулетами. Почти весь запас ушел, вот какой сложной настройки требовали конечности. А также предстоит полностью переделывать управление. Если раньше достаточно было нескольких силовых нитей, то теперь их намечалось великое множество. Запутаться немудрено, да и просто неудобно. Тут просилось управление рычагами и вентилями, как на жилете. С подписями.
Самое противное, что теперь быстро не поставить обратно старые ступни-блины. Вот смеху-то будет, если Паук завтра окажется не готов… От этой мысли Толлеус схватился за голову, застонав.
К рассвету искусник сделал основное: все смонтировал, рассчитал шаги для разных комбинаций постановки пальцев. На создание защиты для Паука сил уже не хватило. Старик махнул рукой: обходился без нее раньше и сейчас потерпит. Вещь, конечно, хорошая, но не первой необходимости.
Удобный пульт управления тоже остался лишь в мечтах. Его сейчас вообще невозможно создать, потому что еще не заказаны нужные регуляторы. Придется, как и раньше, дергать за искусные нити, разбираясь в их мешанине. Все вручную, никаких плетений, распознающих препятствия впереди, также нет и в помине. Ну хотя бы так. Даже осталось часа четыре, чтобы поспать. Хоть старик и употреблял жизнегубки едва ли не горстями, но все равно усталость навалилась тяжелым грузом на не приспособленный для этого организм и клонила к земле. Растолкав сладко посапывающего на куче соломы Оболиуса, искусник наказал, пригрозив всеми карами, разбудить его в установленный срок. После этого со вздохом животного удовлетворения повалился на освободившееся, еще теплое местечко.
Глава 19
Оболиус. Сложный выбор
Когда искусник растолкал помощника посреди ночи и распорядился разбудить утром, Оболиус лишь пожал плечами и зевнул. Старик занял нагретое место, но если нельзя поспать в шатре, значит, можно в конюшне, только и всего. Конюшня большая, но заполнена почти под завязку – приезжих много. Из разных концов доносятся храп и посапывание, не один Оболиус сегодня ночует здесь. Честно признаться, это не самый лучший аккомпанемент для крепкого и здорового сна. То ли дело дождь, барабанящий по черепице или мягко шуршащий по соломенной крыше… Увы! На какое-то мгновение парнишка подумал, что лучше будет взять охапку сена да пойти спать на улицу, благо ночи сейчас не холодные. Но потом решил остаться здесь: все-таки это не чистое поле, а целая деревня. А если считать по количеству благородных, так и вовсе большой город. Ну как привяжется кто-нибудь? Может, тут ночные сторожа есть? Тащить же сено до шатра было лень.
Конюх и по совместительству охранник лошадей дремал на табурете у входа. Над ним в стеклянном фонаре горела свеча, но в глубине конюшни все терялось во тьме. Когда Оболиус проходил мимо, охранник приоткрыл один глаз, узнал подростка, слегка махнул рукой. Мол, проходи. Если бы требовалось куда-то ехать, можно бы было засветить второй фонарь и пойти к своему стойлу с ним, но сейчас пришлось ориентироваться на ощупь. Лошадки всхрапнули, когда юный помощник искусника завозился, устраиваясь рядом, но тут же задремали снова, почуяв знакомый запах.
На удивление сон все не шел. И дело вовсе не в противном храпе: одна мысль червем засела в мозгу и не давала расслабиться. Парень прекрасно знал, что завтра хозяин выступает в отборочном турнире. И если его не разбудить вовремя, то он не сможет участвовать. А значит, деяние Оболиуса смело можно будет расценить как подвиг в борьбе с заграничным злом. Затевая сражение с кордосской скверной, нужно трезво оценивать свои силы. Олитонец уже имел сомнительное удовольствие убедиться в этом лично, поэтому явно вредительствовать и ломать голема перед забегом даже не думал. Но не разбудить вовремя – это ведь не так страшно. Как будто сам проспал, такое с каждым может случиться. «Простите, господин!»
Однако пятая точка нервно сжималась от такой идеи, предостерегая рыжего хозяина от необдуманных поступков. Парень и сам понимал: не та ситуация, искусник не простит. С одной стороны, долг перед империей, с другой – неминуемая кара. «Интересно, будет ли Сабрина плакать, когда узнает, за что старик
