— Катя? — Лена перевела взгляд на внучку. Та тоже вздохнула и посмотрела на меня:
— Все равно же не скроешь. И чего стесняться? — И она раскрыла над столом экран с записью, где я начал выделывать разные коленца.
Завершили просмотр в каком-то непонятном молчании. Чувства окружающих были какие-то невнятные, скомканные и разноплановые. Сергей снова с восхищением переживал просмотр, видимо примеряя на себя мое выступление. Катерина смотрела спокойно, с легким налетом удовлетворения. Сестра почти никак не реагировала в чувственной сфере, а вот Ксения… Какие-то детские перепады эмоций от ужаса до восхищения. И это при совершенно неподвижном лице.
— Ладно, — сестра встала, — у нас еще последнее осталось — русские горки, а потом вы как хотите, а я домой — устала что-то.
— А где ваши коробки? — спросил я, — или ничего не купили?
Сестра махнула рукой:
— Домой доставят.
Раньше они назывались у нас «американскими горками», а вот у них наоборот — «русскими». Интересно, почему поменялось, но спрашивать не стал. Зато впечатлился — все эти горки, кольца и прочие траектории, по которым должны катиться коляски, внушали трепет. Ожидаемо места распределились таким образом: впереди сестра с детьми, сзади Ксения со мной. А дальше началось. И да, несмотря на мой опыт, это было захватывающе. Еще в какой-то момент обычные рельсы закончились и поезд из тележек просто сорвался в небо, слетая с рельс и выделывая кренделя. В нужные моменты все останавливалось, буквально зависая в небе, а потом неслось к земле как скаженное. Один раз я даже подумал, что все, кранты — скорость никак не позволяла нормально затормозить, и я даже приготовился всех спасать. Но в последний момент в земле раскрылся незаметный люк, куда поезд из тележек и воткнулся. В общем понравилось. Встряхнуло конкретно так.
Дети и Ксения кричали, а Ленка тоже наслаждалась и пугалась, но все-таки больше молча.
Мало помалу день начал клониться к вечеру.
— Уф, устала! — сказала Ксения. — Сейчас бы полежать чуток!
Мы медленно шли по аллее. Сестра повернулась ко мне:
— Коля, сделаешь по-быстрому? А то лениво на такси добираться, — и хитро так улыбнулась. Я кивнул, все сделали по шагу и внезапно замолчали: по обонянию ударил запах цветущих деревьев, и резко стало темнее.
— Готово.
— Ну что ж, — Ленка посмотрела на всех и сказала, — прошу в дом. Переоденемся, отдохнем, а Коля нам сообразит шашлыков под вино и уютный костер. Правда же?
Я пожал плечами:
— Почему бы и нет?
— Я могу узнать причину, по которой мой дом взяли под такой плотный контроль? — Генерал смотрел на министра твердым взглядом. С министром они были друзьями, но сейчас Орлов обращался к другу слегка официальным тоном, показывая таким образом свое недовольство.
Министр внутренних дел Медведев Олег Сидорович тяжело вздохнул и махнул рукой на кресло, предлагая посетителю сесть. Затем постучал пальцами по столу, глядя куда-то в потолок. Нагнулся, долго чем-то стучал внутри стола и наконец достал бутылку коньяка и два пустых стакана. Дунул в них и зачихал от пыли, что выдулась из пузатых представителей микроемкостей для принятия алкоголя. Пыль явно говорила о том, что питием неуставных напитков тут не злоупотребляют.
Разлив буквально по капле жидкости в каждый стакан, министр пододвинул один из них к гостю:
— Попробуй. Мне говорили, что столетней выдержки. Проверь, не обманули ли? Сам я не очень разбираюсь…
Орлов глянул на стакан, взял, вдохнул аромат, влил чуток в рот и размазал по внутренней поверхности рта. Задумался.
— Может и сто лет, но качество не очень.
Министр махом влил в себя содержимое и поморщился:
— Вот гады! Знают, что я не разбираюсь и пользуются! Чего ты от меня хочешь? — неожиданно спросил он.
Орлов внимательно посмотрел на Медведева.
— Что вообще происходит?
Министр посмотрел по сторонам и кряхтя встал, при этом активируя защиту от прослушки. Подошел к окну, превратившемуся в экран, но так незаметно, что никто бы и не догадался, что это не стекло.
— Ты когда нибудь видел как работает скороварка?
— Нет.
Министр покачался с пятки на носок и обратно.
— Так вот, сначала она начинает совсем незаметно ворчать, издавать звуки, воспринимаемые только краешком уха или даже животом только. Потом
