дверь назад навесил, непонятно как сложив разбитые доски.
Без магии тут точно не обошлось.
Через несколько минут я появилась в комнате, чисто вымытая, облаченная в старую мантию мага, миленькие розовые домашние шлепанцы с помпонами, ранее явно принадлежавшие хозяйке дома (наконец-то они нашлись) и с ярко-желтым полотенцем вокруг чисто выбритой головы. Да. Да. Я сбрила жалкие остатки волос напрочь. Просто никакое другое решение не пришло мне в голову. Слишком много проплешин оставшимися клочками замаскировать было нереально, а вымытыми они смотрелись еще хуже, чем когда топорщились иглами ежа. Я жестом бывалого фокусника сняла полотенце, и окружающие впали в тихий ступор.
— Новаторски, — прокомментировал мое преображение вождь оборотней, хотя явно сначала хотел сказать: «Мама», — просто испугался, что это несолидно.
— Ладно тебе, — на удивление спокойно откликнулся Биннэт. — Вон они, — ткнул в сторону группы упырей он, — выглядят еще хуже.
— Ну уж утешил, — фыркнула я, разглядывая пятерку в местами прожженной одежде. Их волосы тоже обгорели, кое-где спеклись в нечто совсем невообразимое и прилипли к коже, словно панцирь черепахи. — Хотя волосы не зубы — отрастут.
— А если нет? — осторожно поинтересовался волк.
— Значит, набью себе наколку на затылке: «Терпеть не могу вампиров!», вампирский череп и скрещенные осиновые колья под ним.
Чуть позже Биннэт отправился сообщать о результатах нашего успешного уничтожения упырей вампирам. Я осталась паковать вещи, которые могут пригодиться в дороге, и искать заветный тайник на случай, если Эльмана нам не отдадут. В идеале, нужно было бы устроить вампирам какую-нибудь прощальную пакость. Но ничего оригинального в голову не приходило. Ладно. Если не отдадут моего будущего сына, я им точно крыс в гробы напущу. Волки отправились проводить упырей в катакомбы и убедиться, что они в эти самые катакомбы попадут, а не примутся за старое. Почему эту миссию доверили оборотням? Просто они знают, где находятся катакомбы, а я нет. Такая вот простая арифметика. Пес увязался за ними. Я возражать не стала. Пусть крыс половит, пока есть возможность. В дороге не до того будет.
Сначала я искала чемодан. Но не нашла. То ли он хранился где-то еще, то ли его хорошо спрятали как величайшую реликвию вампирского дома, то ли его не было вовсе. Потом я решила, что чемодан — вещь, безусловно, нужная, но вряд ли так уж необходимая. Наверняка вещей будет немного. Поэтому по старой традиции я бросила на пол простыню, в которую можно будет покидать необходимое, а потом просто завязать в узел. А что? Дешево и сердито.
Затем я пошла по шкафам, которых для такого, в сущности, небольшого убежища было многовато. Чего там только не было. Одежда разных стран и эпох, отрезы шелка и бархата, шитые золотом, тончайшие кружева, казавшиеся застывшей узорной паутиной, нижнее белье, чулки, такие роскошные, каких девушке моего достатка никогда не носить. Я почувствовала себя сладкоежкой, попавшей в пряничный домик, и, похоже, так увлеклась, что пропустила появление незваных гостей.
— Какая прелесть. — Голос Кадиры прозвучал громом среди ясного неба, заставил меня подпрыгнуть на месте, как кошку, которую строгая хозяйка застигла за кражей сметаны со стола. — Я всегда знала: стоит пустить упыря в дом, он тебя непременно обворует, и была права. Мародерствуем?
Я обернулась и наткнулась на холодную злорадную ухмылку блондинки. Альпиан стоял тут же. Просто хоть картину «Явились, не запылились» пиши.
— И вам доброй ночи, — по-светски любезно улыбнулась я, хотя и ночь доброй не считала, и им добра не желала. — Чем обязана чести лицезреть вас сегодня? Или это Биннэт успел передать хорошую новость, и вы решили навестить меня лично, чтобы убедиться? Да. Да. Упырей больше нет, можете спать спокойно в своих гробах.
— Мы слышали, как ты пела этим днем, — вкрадчиво сообщил вампир и подошел ближе. — Вот и решили зайти, чтобы выразить свое восхищение лично. Между прочим, даже король заинтригован твоим талантом. Как ты это делаешь?
Он подошел намного ближе, чем мне хотелось. Отступать было глупо, но я невольно сделала шаг назад, наткнулась на кресло и прервала свое стратегическое отступление. А то еще упаду, чем не только поставлю себя в неловкое положение, но и изрядно повеселю клыкастых визитеров. Ни того ни другого я делать не желала.
— Ну-у-у… — неопределенно протянула я. — Я часто пою в ванной, но как-то не ожидала, что у вампиров такой острый слух, что аж король услышит и заинтересуется. Обещаю в следующий раз петь потише, ну или не петь вообще.
— Речь идет не о распевании арий в воде, глупышка. — Он встал еще ближе, опасно нависая надо мной. Вот надо же было уродиться такой орясиной. Всю шею сломаешь, чтобы в лицо смотреть. — Хотя… женские тела, одетые лишь в пену, всегда меня интриговали. Согласись, в этом есть нечто будоражащее, волнующее. Скрытость и обнаженность одновременно. Не находишь?
Я не находила. Наверное, потому, что, в отличие от него, голые женщины в ванной меня никогда не интересовали. А блондинка вообще расстроилась.
— Опомнись, Альпиан, кому ты раздаешь авансы? — презрительно фыркнула она. — Это же дикарка, оборванная и совершенно не следящая за своими ногтями. Даже если ее откормить хорошенько и приодеть, ее деревенскую неотесанность придется выбивать розгами пару столетий. Впрочем, ты всегда питал непонятную слабость к крестьянкам, дикаркам и всяким недалеким женщинам.
Интересный выбор, нечего сказать.
