ноги.
Я же продолжала вдыхать аромат цветов и тихо радоваться жизни и этому дню, пусть и дождливому, но счастливому. У меня есть поклонник, достойный своих восьмидесяти пяти баллов. И глаза у него красивые, и волосы, и руки, а еще ухаживания и много чего другого! Хоть и не вспомнить – чего, но точно много.
– И вот еще… этот менеджер из отдела обеспечения рвется к вам, чтобы принести извинения. Слышите?
– Угу…
Какой менеджер? Какого обеспечения? Я совсем не понимаю, о ком речь. Да и важен ли этот кто-то, когда в моих руках такой букет?
Вайзер съел еще несколько конфет, запил их кофе и, задумавшись, произнес:
– Как по мне, его бы надо без рекомендаций уволить. Что скажете, мисс Питт? – Молчу, выдыхаю, наслаждаюсь тягучим мгновением. – Евгения? Евгешка!
– М-м-м? – Я забыла, о чем Альхар Эбенитович говорил, и теперь бестолково смотрела на чем-то недовольного босса.
– Все ясно, – молвил он, поднялся и закинул в рот последнюю конфету. – Что ж, было вкусно, так и передайте Ронигану. Кофе можете оставить себе, а вот розы придется вынести.
Хотела спросить: «Почему?!», но начальству для понимания вопроса хватило и гневного взгляда.
– Потому что! – Бессовестный вампир отобрал букет, чтобы с ехидной улыбкой поинтересоваться: – Мисс Питт, что вы знаете о нагах?
– Что у них возможен лишь один брак – по любви и до гроба… – ответила с улыбкой, не отрывая взгляда от цветов. Тридцать одна темно-красная роза, определенно какой-то знак.
«Осталось уточнить, до чьего именно гроба», – прошипел босс, но тему развивать не стал. – Скажите, а о скольких таких браках вам доподлинно известно?
– О десяти, все в высшей знати, самый долгий – у их правителей! – вспомнила я новостные сводки о близлежащем королевстве и томно вздохнула: – Ах, какая у них любовь!
– У них да, любовь. Но заметьте, браков всего десяток, а нагов свыше миллиона. Вам это ни о чем не говорит?
– О том, что более трехсот тысяч совершеннолетних нагов свободны!
– О том, что они весьма успешно плодятся без браков и любви, – ответили мне веско и потребовали: – Евгения, прекратите улыбаться, иначе я решу, что на цветах был настоящий приворот, а не его отголоски.
Опаньки! С тоской посмотрела на отобранный букет, затем – на пустую коробку конфет. Значит, босс съел их целенаправленно? Даже обидно стало: что ж он розами не перекусил! Или оставил их для Грини?
– Да сколько можно опекать?! – вспыхнула праведным гневом. – Исходя из ваших же слов, у меня до среды аллергия на привороты.
– Рониган мог ее обойти. Он куда более опасен и ядовит, чем ваш голубой.
– Да? И откуда у нага яд? Он же не гадюка.
Я шагнула к боссу с воинственным намерением отобрать букет.
– Скопился за двести лет жизни, – ответили мне и, разгадав маневр, спрятали цветы за спину.
– И все еще свободен? – искренне удивилась я, сделав очередной шаг. – Так это замечательно!
– Почему?
– Потому что теперь я могу не беспокоиться о приличиях и спокойно принимать его подарки, – произнесла, утыкаясь в грудь босса и почти обнимая его в попытке дотянуться до роз. И только сейчас вспомнила, что получить букет можно иначе, попросту отдав приказ ленте, что его связывает.
«Немыслимо!» – зашипел Вайзер. Судя по голосу, глаза его стремительно наливались красным. Я подняла серьезный взгляд на начальство.
– Босс, перестаньте. Это уже не смешно.
– То есть, – он выжидательно прищурился, – вы не принимаете ухаживания Ронигана всерьез?
– Пока нет…
Тут мне с видимым облегчением вернули розы.
– Но ваши слова несколько стимулируют.
– Какие? – спросил гений так, словно бы мысленно уже зарекся их произносить, и в этот самый миг дверь с грохотом открылась.
– Альхар!
«Довилль… – прошипел босс, а в следующее мгновение Вайзер, я и букет самым непостижимым образом оказались в мастерской у окна, откуда даже сквозь плотную стену дождя открывался прекрасный вид на приемную и мокрую рыжую гостью. Передвигаясь на съемных роликах, она уперто толкала перед собой тележку с громоздким, явно тяжелым аппаратом, и непрестанно звала гения, отчего оный морщился и крепче сжимал руки на моих плечах. Того глядишь, синяки наставит.
– Босс, вы сбежали, спасая свою шкуру? – удивилась я, аккуратно высвобождаясь из его тисков.
