– Нет.
– Но почему? – расстроенно и даже с некоторой обидой спросила миссис Эбенит Вайзер, прославившаяся на все королевство жесткой манерой ведения дел и бульдожьей хваткой.
– Потому что она спешит, – ответило мое начальство, выводя что-то на карточке для заметок.
– Куда? – полюбопытствовала мадам, опередив мой вопрос. И вороватым движением попыталась забрать карточку, потянув за уголок.
– К Николасу. – Босс прервал попытку воровства и отдал записку мне. – Заберете темно-зеленый костюм и черное платье.
– Альхар! – возмутилась его родительница. – Может, хватит?! Хватит изводить свою мать этой хвоей! Прибыв сегодня без приглашения, я впервые за три года увидела тебя в чем-то помимо зелени! И уже не потерплю, если ты явишься в ней на бал!
– Но ты ведь так настаивала, мама…
– Не смей подтрунивать надо мной! – Мадам Вайзер шлепнула мое начальство по плечу. – Я уже поняла свою ошибку и более не буду критиковать твой стиль. Клянусь! – В молитвенном жесте она подняла руки к небу.
– Хорошо, мама. – Босс забрал карточку из моих пальцев, исправил «темно-зеленый» на «черный», вернул записку, и вдруг раздалось:
– Но, дорогой, мисс Питт совершенно не пойдет черный.
– Что? – произнесли мы в один голос. Я тихо, вампир – раздраженно.
– Ей и этот грязно-синий отнюдь не идет, – махнула мадам на мою форму помощницы и с укором посмотрела на сына. – К тому же модель… Как можно в этом мешке прятать ее фигуру?
– Платье не для нее, мама.
– Как жаль!
– Ничуть, – с трудом разжал зубы босс. И добавил уже мне едва различимым шепотом: – Вам следует поспешить.
Уловив в его словах незабвенное «Бегите, мисс Питт! Бегите!», я стремительно покинула кабинет и очень пожалела, что, удаляясь, не зажала уши. Потому как сзади вопросили:
– А ты не боишься отправлять ее к брату? – Из-за странных приступов, подумала я и чуть не споткнулась, услышав продолжение: – У вас на двоих одно пристрастие к пышной сдобе. Вдруг умыкнет.
Глава 8
Теперь в моей голове то и дело всплывали слова мадам Вайзер. «Аппетитная», «покусился», «пышная, как булочка», «одинаковый вкус», «пристрастие к сдобе»… Нет сомнений, что меня рассматривали как гастрономический изыск. А это значит… Это значит… Я срочно сажусь на диету и начинаю вести активный образ жизни ровно до тех пор, пока выступающими костями не отобью вампирам аппетит!
Именно поэтому я по лестнице спустилась с двенадцатого этажа нашего офиса и по лестнице же забралась на десятый этаж шикарной гостиницы в центре Градо, где располагались мастерские кутюрье Перини. Спускаться оказалось куда легче, а вот подниматься, да после прогулки в три километра длиной, – нет. Вот почему, прежде чем явиться под темные очи младшего Вайзера, я сделала привал в небольшой зоне отдыха, что располагалась на его этаже.
Отдышалась, поднялась и уже на входе в коридор чуть не столкнулась с воркующей парочкой. Они шли, крепко обнявшись и никого не замечая. Он что-то шептал, она завороженно слушала. В другое время я бы просто смутилась, опустила взгляд и уступила дорогу, но в этот раз смутиться не получилось. За влюбленного в парочке был Джеймс, мой вредный младший брат, издавна уверовавший в свое старшинство, а за влюбленную – тоненькая брюнетка, которую Наколас совсем недавно к моему начальству на смотрины водил. У нее еще и имечко странное, звучное – Эмалия, а фамилия очень-очень редкая, потому что сочетает в себе имена двух богатейших семей страны. Вуйс-Нокьюби. Вполне возможно, псевдоним.
Так это она у нас та самая Эмили? Я придирчиво поглядела на модельку. В этот раз не как помощница босса, а как ревнивая сестра. И, несмотря на весь свой скепсис и явную придирчивость, присудила ей девяносто баллов из ста. Да уж, для такой красотки не грех резервировать столик в «Цветущей ветке», заказывать карету, покупать цветы и самую дорогую выпечку в столице, начищать туфли и до скрипа крахмалить рубашки. Но будь она хоть трижды Вуйс- Нокьюби, я ей все волосы повыдергиваю, если обидит брата.
Оставшись незамеченной и неузнанной, я вошла в коридор и направилась к нужной двери с намерением узнать, что за птица эта Эмалия и зачем ее водили к боссу. Однако ничего узнать не успела: просто прошла сквозь царство тканей и моделей, где шла примерка новой коллекции от кутюрье, и ступила в пространство, наполненное стрекотанием швейных машинок, щелчками ножниц, жужжанием утюгов и перестуком коклюшек кружевниц. Младшего Вайзера нашла не сразу, и то лишь благодаря швее, которую оторвала от работы.
Услышав, кого я ищу, девушка предложила подождать, когда талант, то бишь гений кройки и шитья, сам соизволит выйти в зал. На вопрос, когда он соизволит, неопределенно пожала плечами и вернулась к работе. Конечно, некоторое время я еще стояла посреди кипящей трудовой деятельности, бестолково взирая на швей. Целых тридцать секунд! Затем вспомнила, что мой выходной должен был пройти совсем не так и отнюдь не здесь, разозлилась, возмутилась и толкнула дверь в святая святых.
Как оказалось, Перини, он же Вайзер, он же Николас Эбенитович, создавал шедевры в отдельном кабинете. Просторном и совершенно пустом, открытом
