боксу мистера Ронигана. А вот это, – я указала на второе, не менее оскорбительное письмо, – от вашего вроде как друга… Сэмюэля Кроткого из клуба Свободных гениев.
– Ишдевающя, – прошипело мое начальство и залпом допило четвертый охлажденный коктейль. По моим подсчетам, у вампира вскоре должна была появиться аллергия на мороженое, но я все еще надеялась, что с моей каплей сил он восстановится быстрей.
– Скорее хотят вас увидеть и нашли не лучший, но все же предлог, – с сомнением произнесла я и открыла старый ежедневник босса. – Судя по записям мисс Рыр, в последний раз вы виделись с ними не менее полугода назад. На вашем мальчишнике.
Он неопределенно хмыкнул, криво улыбнулся и забрал у меня блокнот.
– Вам лучше? – обрадовалась я, но Альхар Эбенитович качнул головой и указал на дверь. Мадам Вайзер, стоящая там, смотрела с тревогой и в то же время долей осуждения.
– Вам нужно опровергнуть слухи, – было первое, что она произнесла вместо приветствия, и я поспешила уйти. Во-первых, не понравились мне ее категоричный тон и это жесткое «вам», во-вторых, взгляд напугал, которым она меня одарила.
К моменту, когда кофе сварился, я успела ответить друзьям гения на их предложения, мадам Вайзер смогла выговориться, а босс – исписать целых три листа моего блокнота. Он с каменным лицом вручил их мне, отказался от принесенного мороженого и знаком попросил читать. Первый лист был испещрен вампирской классикой, вполне возможно, шипящими ругательствами и пожеланиями «добра и здоровья». Затем шли четыре едкие фразы на общерасовом и столько же кривых рожиц напротив каждой из них.
– Мама, я знаю, это ты… – зачитала я верхнюю строчку и с удивлением отметила, как миссис Эбенит Вайзер скривилась, подобно первой рожице. Прямая линия губ, сморщенный лоб и круглые глаза.
– Ты намекнула своей охране и спецагентам, что у моей спутницы при себе есть некий артефакт.
Лицо мадам вытянулось:
– Но, дорогой, я ни в коем случае… – Она хотела еще что-то сказать, однако я, повинуясь жесту босса, продолжила зачитывать ответы.
– Именной жетон их всех весьма позабавил, а некоторых даже потряс. Но увериться в нелепой догадке они смогли лишь после твоих слов о плаще иллюзий.
И еще одна рожица совпала с выражением лица родительницы босса.
– Я правда всего лишь…
– Клятвенно заверила их, что наша с агентом долгая дружба легко пережила мой брак и способна скрасить затянувшийся развод, – огласила я и прикрыла ладошкой рот.
Опаньки! Вот это подстава.
– Ты несправедлив! – возмутилась мадам Вайзер и отставила чашечку с нетронутым кофе. – Я не имела в виду ничего такого. Агент, будь он мужчиной или женщиной, все равно остается агентом. Это вышло случайно, легкая путаница… – Краткая пауза и требовательное: – Нелепое стечение обстоятельств, которое вы должны в сжатые сроки опровергнуть!
Босс забрал из моих дрогнувших рук первый листок, и я зачитала первую строчку второго:
– Мы ничего делать не будем. Но если хочешь, в приватной беседе с подругами невзначай сообщи, что твой благотворительный бал посетил старший лейтенант серой гвардии, – я запнулась и кашлянула, прежде чем продолжить, – под кодовым именем «Джеймс», в котором Джей не что иное, как фамилия очаровательной девушки и музы.
До меня начало доходить, почему босс так долго пребывал в чертежном отделе, а вернувшись, начал перестановку в комнате отдыха. Он сплетни собирал! Прикусив губу, покосилась на вампира, а он продолжил сидеть с таким серьезным видом, с каким смазывает все сочленения Грини. Явно очередной подлости ждет. Посмотрела на мадам Вайзер, затем – на листы в своих руках и поняла: не зря ждет. Ой, что сейчас будет…
– Хорошо, – медленно произнесла родительница босса и грациозным движением поправила волосы. – Быть может, это что-то и спасет, но… почему я? – И она иронично подняла бровь. – С каких пор, мой дорогой сын, ты видишь во мне врага? У тебя есть доказательства для обвинений?
– Мисс Пи-питт не видит магии в тонком ее проявлении и попросту не могла переместить артефакт со своего пальто на плащ иллюзий и обратно.
Веский аргумент. Я застыла, пораженная прозорливостью босса и мыслью, что я на перемещения жетона даже внимания не обратила.
– Это голословно!
У меня из рук забрали второй лист и указали на третий, где аккуратно крупными буквами было выведено:
