Последующий час ожидания показался мне длиной в месяц. Какого хрена они там копаются?
– Взяли, монсьор! – В комнату ворвался Иост. – Взяли всю компанию! Как вы и указывали, еретики ушли через подземный ход. Вот как раз на выходе их и взяли!
Ага… не соврал Исаак. Есть подземный ход.
– Фра Михаэль – переодевайтесь и уходите в порт к нашему гукеру да прихватите с собой моих пажей. Иост, за мной…
В дверях дома Рафы меня встретил сам старший пристав церковного трибунала.
– Ну что?
Умберто Кьеза спокойно кивнул головой и выдохнул:
– Ковен!
– Ведите.
В доме проводили обыск люди в черном. Мне даже показалось, что они заранее отрепетировали это действо, настолько слаженно у них получалось. И совершенно бесшумно: между собой они общались знаками, а ступали мягко и вкрадчиво – как подкрадывающиеся хищники. Даже немного жуть берет. Челядь заперли по разным комнатам, откуда выдергивали по одному к нескольким дознавателям, в роли которых выступали строгого вида священники- доминиканцы. Серьезная, однако, организация, причем со своим стилем и школой. Достойны уважения, хотя бы за профессионализм. Как бы ни странно это звучало про инквизиторов глубоко средневекового пятнадцатого века…
Умберто провел меня в подвал, на пороге которого отблескивала в свете факелов лужа крови, а у стены лежал чей-то труп в плаще с капюшоном.
– Оставили неофита прикрывать отход… – ответил на мой молчаливый вопрос пристав.
Попетляв по обширному подвалу, мы подошли к люку в полу.
– Здесь…
Спустились вниз – и я замер от удивления и отвращения. В большой комнате на каменном полу была начертана пентаграмма, уставленная по периметру свечами из черного воска. А в центре ее лежала совсем юная обнаженная девушка со вспоротым животом. Мерзко воняло кровью и еще чем-то непонятным, дурманящим голову.
– Господи, помилуй… – Я невольно перекрестился и огляделся по сторонам. – Изыди…
Черт… точно сатанинская обитель. Сушеные жабы, головы собак, еще какая-то непонятная мерзость. А в углу – каменный трон с сидящим на нем искусно вырезанным из дерева голым мужиком с головой козла. Однако известный персонаж – ни с кем не перепутаешь. Спаси меня, Пречистая Богородица…
Я еще раз осенил себя крестным знамением, перевернул страницу большой книги, лежавшей на подставке, и прочитал вслух:
– …и целовать стоит господина нашего в сосредоточие похоти и власти, благодаря за дарованную силу и доказывая верность…
Тьфу… млять… совсем повернуло мозги у ублюдка Рафы. Все-таки стоило его упокоить еще тогда. Сука… жажда барыша не дала. Жадность фраера сгубила… вернее, чуть не сгубила – это именно про меня. Но хочется надеяться, что на этом похождения гребаного выкреста заканчиваются. Вернее, начинаются новые – уже в застенках у инквизиции. Веселые и занимательные… ха.
– Они сбежали вот сюда… – Умберто жестом экскурсовода показал на прикрытую портьерой дверь в стене, – но благодаря вам, господин барон, их взяли. Тринадцать человек. Шесть женщин и семь мужчин. Цимлер был у них магистром. И еще: взгляните на вот это…
Пристав взял со стола восковую куклу в тряпичной одежке и показал мне.
– Это же мои цвета… – потрясенно ахнул я.
– Не беспокойтесь, ваша милость, – пристав снисходительно улыбнулся, – не готова она еще. Вот если бы они раздобыли ваши волосы либо что другое пригодное для волшбы…
– Понятно, сержант. Что дальше? – ушел я от неприятного разговора.
– Мне приказано оказывать вам любое содействие, ваша милость.
– Где они сейчас?
– У нас. Дознание уже ведется. Осмелюсь дать совет…
– Слушаю.
– Сейчас не стоит мешать дознанию. К утру персонаж будет готов к разговору, вот тогда и зададите вопросы. Прошу прощения, ваша милость… – Сержант на секунду прервался, чтобы выслушать подбежавшего подручного, а потом опять обернулся ко мне и, почтительно склонив голову, сообщил: – Вас желает видеть его высокопреосвященство…
Ну что же… к кардиналу так к кардиналу. Очень хочется надеяться, что меня приглашают для дружеской беседы… или на ужин… или… Черт, замерз, что ли? Прямо трясет как припадочного. Так… взял себя в руки, барон! Это чертова сатанинская обстановка так действует. Как же меня достали эти ведьмы и колдуны…
Хлебнул для храбрости из фляги вина и отпустил дружину на корабль, а сам отправился в гости к инквизиции. Сопровождаемый десятком конных
