– Все в руках Господа нашего… – закончил я за него фразу.
– Аминь. Отец Игнатий, до входа в подземелье вас будет сопровождать брат Бонифаций, он же снарядит всем необходимым. К сожалению, сопроводить вас до конца он не сможет, но даст подробные инструкции. В добрый путь, отец Игнатий, и да свершится предначертанное.
– Да свершится предначертанное… – ответил я священнику, хотя ни хрена не понял, кто там что предначертал. Но, видимо, угадал, так как отец Георг в ответ кивнул и широко перекрестился.
Бонифаций уже ждал нас около колодца в подвале. Вручил пару сум с провизией, огниво с кресалом и связку факелов. Сухо, но подробно проинструктировал, а затем по очереди опустил нас воротом на дно колодца. Как вёдра.
– М-да, так я еще не скрывался от погони… – пробормотал я и помахал факелом, раздувая огонь.
– А как уже было, монсьор? – полюбопытствовал Клаус, навьючив на себя сумы.
– По-разному братец, по-разному…
– Монсьор! Страсть же как интересно!
– Любопытство есть порок, мальчик мой.
– Порок – не грех, монсьор, – резонно возразил мальчишка. – А все-таки?
– К примеру, в чемодане.
– Как? – Мальчишка вытаращил от удивления глаза. – Монсьор, молю, расскажите!
– Ну слушай… Как-то раз влюбилась в меня одна герцогиня. Или принцесса? Нет, все вместе – она была принцессой, герцогиней, а еще сестрой одного очень могущественного государя. Имя ее назвать не могу, сам понимаешь – хвастать любовными победами кабальеро невместно. Впрочем, она не сразу влюбилась, сначала я зарезал на дуэли одного кабальеро – ее поклонника, а дамуазо Логан порубил двух эскудеро этого кабальеро. По очереди, конечно. А вот потом…
Поболтать не помешает. Хоть отвлечемся, честно говоря, страшновато под землей. Даже мне. Млять, мне это кажется или в натуре тень скользнула?..
Катакомбы оказались более чем старыми – подозреваю, пробили их еще на заре христианства, а может, даже раньше. Так что эти каменные стены повидали немало интересного. Догадаться совсем нетрудно: история подобных подземелий у всех одинакова. Сначала в них рубили камень, затем христиане находили здесь убежище от преследований язычников. Потом все поменялось, прятались уже язычники, а христиане стремились отдать им должок. Теперь топаем мы. А лет так через пятьсот здесь будут прятаться партизаны французского Сопротивления, а боши будут рьяно травить их газами. Или не травили? Вроде нет. Впрочем, сколько там того Сопротивления было? Французики особенно и не сопротивлялись…
– Монсьор! – Клаус шарахнулся в сторону от выбеленного временем скелета, смиренно сидевшего у стены. Нижняя челюсть у его черепа почти отвалилась, создав впечатление зловещей кривой ухмылки. М-да…
– Бояться надо не мертвых, друг мой. – Я ковырнул носком сапога песок и поднял покрытый известковой коркой продолговатый предмет. – Бояться надо живых. Меч? Точно, меч…
– Монсьор, а может, не надо брать его вещи? – взмолился Клаус.
– Может, ты и прав… – Я безуспешно попытался сковырнуть корку кинжалом, а потом с сожалением бросил меч обратно. – Ладно, пошли…
По пути еще несколько раз нам встречались останки неизвестных бедолаг. А в древней подземной часовенке костями и черепами оказались заполнены все ниши, вырубленные в стенах. Так аккуратненько – косточка к косточке, черепок к черепку… Зачем? А хрен его знает: какие-то странные обычаи были у древних христиан.
Несколько раз обходя завалы, пришлось свернуть в боковые коридоры, но мы все же умудрились не заблудиться: помогли знаки в виде стрелок, нарисованные охрой на стенах. Не знаю, сколько мы шли – наручных часов, сами понимаете, еще не придумали, – но, когда осталась всего пара факелов, ход превратился в естественную пещеру, на дне которой раскинулось небольшое озеро.
– Вот и пришли, мальчик мой. – Я разглядел на берегу большую кучу сушняка и уверенно потопал к ней.
– Э-э… монсьор, нам придется нырять? – Клаус опасливо потрогал воду сапогом.
– Надеюсь, нет. С отливом вода должна уйти.
– Слава Пречистой Деве…
– Воистину. Давай сумы, проверим, что там собрали нам монаси: что-то я проголодался не на шутку. Да не стой столбом, разжигай костер, факелы нам еще, возможно, понадобятся.
Святые братья на провизию не поскупились. Хлеб, сыр и ветчина в изрядных количествах, даже нашелся небольшой бурдюк с хорошим вином, так что голодать нам не пришлось. После еды Клаус задремал на песочке, а я, вороша палкой вспыхивающие рубиновыми звездами угли в костре, немного задумался.
Что дальше? Дальше – клятый урод ле Горжиа. Как он покинет этот мир, я еще не знаю, но хочется сначала заглянуть в глаза ублюдку. После того как это случится, мне кажется, бастард должен успокоиться. Проявления его остаточной памяти меня особо не беспокоят, но все же будет лучше, если я
