Кременецкий решили пока не раскрывать севастопольцам истинное происхождение «Адаманта». Конечно, со временем придется посвятить, а пока - хватит с них одного футуршока.
- Жалеете, наверное, о своем «Херсонесе»? Ничего, теперь он войдет в историю: как-никак, первый в мире гидроавианосец!
Работы на «Херсонесе» еще далеки от завершения. Но пока это не играет особой роли - речка Альма, где должны состояться главные события ближайших суток всего в двух с половиной десятках верст от Севастополя, гидопланы вполне достают туда со своей базы.
- Да какой там - жалею, голубчик Андрей Геннадьич! - замотал головой лейтенант. - Эдакая мощь, я и мечтать о таком раньше не мог! Ужо дадим прикурить французу!
На «Морского быка», кроме восемнадцати трехпудовых пексановых орудий, самых мощных в севастопольских арсеналах, поставили три пушки Лендера, снятые с «Алмаза». Рядом с чугунными чудовищами кургузые противоаэропланные трехдюймовки смотрятся не слишком солидно, но Перекомский уже имел представление об их точности и дальнобойности, а так же о и разрушительной силе осколочно-фугасных гранат.
Крепостные орудия (после нескольких опытов их предпочли корабельным шестидесятичетырехфунтовкам) установили на «Морской бык» вместе с поворотными платформами, прикрыв траверсами из котельного железа и мешков с песком. Арсенал вспомогательного крейсера дополнили четыре карронады и пулемет «Максим» на тумбовой установке. И если карронады представляли угрозу на расстоянии не более пяти кабельтовых, то пулеметные очереди способны очистить палубу неприятельского корабля и со втрое большей дистанции.
Над «трехдюймовым» плутонгом начальствовал мичман с «Алмаза». Кроме него, в экипаже «Морского быка» было еще девять «алмазовцев» - машинная команда и артиллеристы. Корнилову смерть, как хотелось поручить флагман своему, севастопольцу, но менять капитана перед самой баталией он все же не решился. Так что «Морским быком», как и раньше, командовал мичман Солодовников. Зарин, узнав, куда отправляется Андрей, приватно попросил его приглядеть за юношей: оказаться в одночасье в обществе адмиралов и легендарных личностей не всякому по плечу.
Андрей усмехнулся, вспомнив этот разговор: похоже, между моряками из 1916-го и 2016-го уже возникла своего рода общность. За это спасибо Лешке Велесову - старый друг вжился в кают-компанию крейсера, стал там своим, и теперь это отношение унаследовали остальные «гости из будущего».
Рация призывно запиликала. Андрей открыл чехол, отжал тангенту:
- Тащ майор, вас «Первый» требует! Срочно!
«Первый» - это позывной «Адаманта». Андрей, развел руками - служба! - раскланялся с Перекомским и заторопился на мостик.
II
С высоты в тысячу метров армия напоминала огромный ромб. Охватить эту фигуру одним взглядом невозможно, и пришлось сделать два полных круга над прибрежной степью, прежде чем удалось составить представление о походном построении неприятеля.
Мичман качнул штурвал. В летающей лодке Григоровича летнаб сидел справа от пилота, и при правом вираже ему открывалась замечательная картина .
Сегодня место наблюдателя занимал сам Эссен, а «тридцать седьмой» управлял мичман Корнилович. Лейтенант не любил уступать штурвал другим, но ничего не поделаешь - сейчас он не мог позволить себе отвлекаться на управление.
Внизу, в утреннем мареве, от пологой гряды холмов на востоке до полосы прибоя на западе, раскинулась степь. На всем этом пространстве гигантской пыльной амебой ползла вражеская армия. С высоты движение не было заметно, лишь пыльные хвосты за кавалерийскими разъездами, повозками, упряжками, пехотными колоннами показывали, что вся эта махина людей, лошадей, пушек не стоит на месте, а медленно, упорно, перемещается на юг.
Эссен пригляделся - кое-где, в головах пехотных колонн плескались яркие солнечные блики. Он поднял бинокль. Так и есть: французы идут с
