Бен закатил глаза.
Но мама уже оседлала любимого конька:
– А Диана Коллинз – теперь Диана Рохас, – надевала крохотное бикини, мазалась детским маслом и пыталась разбудить его, скользя по гробу, будто по капоту гоночной машины, как в одном из клипов «Вайтснейк». Ох уж эти восьмидесятые! – она рассеянно встала, пересекла комнату и вытащила с нижней полки книжного шарфа старый потрепанный альбом. – Хотите кое-что посмотреть?
– Конечно, – кивнула немного сбитая с толку Хэйзел. Образ матери Меган, намазанной детским маслом, не шел из головы.
Мама перелистала слегка пожелтевшие от времени страницы. Там обнаружился нарисованный карандашом и чернилами и раскрашенный фломастерами спящий принц. Рисунок был неплохой, но и не шедевр: Хэйзел потребовалась пара секунд, чтобы осознать, чей это портрет.
– Это ты нарисовала, – «разоблачила» маму Хэйзел.
Та рассмеялась:
– Конечно, я. После школы я отправлялась в лес, делая вид, что собираюсь рисовать деревья и всякое такое, но вместо этого, как завороженная, рисовала его. Даже написала большую картину маслом. А потом подала ее как вступительную в колледж.
– А куда она делась? – поинтересовалась Хэйзел.
Мама пожала плечами:
– Продала за пару баксов в Филадельфии. Одно время она висела в кафешке, уж не знаю, что с ней стало потом. Может, теперь, когда он пропал, нарисую другую. Не хотелось бы его забыть.
Хэйзел подумала о кинжале, исчезнувшем со стола в лесу, – куда же он на самом деле делся?
После ужина мама уселась перед телевизором с ноутбуком – смотреть какое-то кулинарное шоу, а Хэйзел с Беном остались на кухне: на десерт были тосты с грейпфрутовым мармеладом.
– И что теперь? – спросила Хэйзел брата.
– Лучше бы нам найти принца до того, как начнут сбываться предостережения Джека, – и Бен, нахмурившись, кивнул на ее руки. – Ты где-то упала?
Хэйзел опустила глаза на уже переставшие кровоточить, затянувшиеся корочкой ранки. «Прошлой ночью кое-что произошло». – Слова вертелись у девушки на языке, но она не могла заставить себя произнести их вслух.
После того, как несколько лет назад ее чуть не убили красные колпаки – она все рассказала и показала ссадины, – Бен умолял ее никогда не охотиться одной. «Мы что-нибудь придумаем», – пообещал тогда брат, но к этой теме они больше не возвращались.
Он бы очень расстроился, узнав, что она заключила сделку с феями. Почувствовал бы себя виноватым. И все равно не смог бы ничего с этим поделать.
– В лесу, наверное, поцарапалась, – солгала она. – Колючий куст или вроде того. А, ерунда, оно того стоило.
– Угу, – наконец пробормотал Бен, поднимаясь из-за стола и ставя тарелку в раковину. – Думаешь, принц там? Спит в нашем занюханном спальнике и ест черствые крендели?
– И пьет кофе из кофеварки? Было бы хорошо. Надеюсь, что так и есть, – ответила Хэйзел. – Даже если он злобный принц из твоих историй.
Бен фыркнул.
– Ты это помнишь?
Она отвернулась, пытаясь улыбнуться:
– Конечно. Я все помню.
Брат рассмеялся.
– Боже, а я и думать забыл обо всей той чуши, которую мы друг другу плели. С ума сойти – принц проснулся в наше время! Мы можем встретить его!
– Должна быть какая-то причина, – заметила Хэйзел. – Наверное, в лесу что-то произошло. Джек прав.
– Может, просто пришло время. Вдруг проклятие истекло, и он сам разбил свой гроб, – Бен покачал головой, и уголки его губ поползли вверх. – Если бы наш принц был хитер и хотел бы спастись от Ольхового короля, то отправился бы в самый центр города. Ходил бы от одного дома к другому. Его бы звали на обеды охотнее, чем проповедника в воскресенье.
– Его бы звали в
– Ты так и стремишься навстречу опасности. На тебя не похоже, – наконец заметила Хэйзел, потому что должна была хоть что-то сказать.
Бен кивнул, как-то странно на нее посмотрев.
