все громче. «Топ, ш-шарк, топ». Из–за угла вышла бабушка. Увидев ее, Сари с облегчением улыбнулась.
— Бабуля! — Сари метнулась к старушке и осторожно, чтобы не сбить ее с ног, упала в распростертые объятия. Зарылась лицом в шелковую сорочку, ощутила знакомый аромат мыла и розовой воды.
Бабуля всегда присматривала за Сари и Элианной, пока их родители пропадали на работе, готовясь к выборам: следила, чтобы девочки делали домашние задания, а потом рассказывала истории из прошлого — о временах, когда роботы не делали за человека все, а небо не было темным от мельтешащих машин. Жарким летом в Талсе они собирали шелковицу[3] и объедались ею, пачкаясь темно–красным соком. Студеными зимами ютились у электрокамина и нашивали кружево на бархатные подушечки. После выборов бабушка поселилась в скромной комнате в резиденции президента, хотя в жизни ни разу не выезжала за пределы Оклахомы.
Сейчас бабушка хмурилась, что делала крайне редко.
— Идем, дитя. Надо спешить.
— Хорошо, бабуля, — ответила Сари, сразу поняв, что спорить или задавать вопросы не время.
Опираясь на трость и увлекая за собой Сари, бабушка пошла запутанным лабиринтом Белого дома. «Топ, ш-шарк, топ…» Несмотря на хромоту, двигалась она проворно. «Топ, ш-шарк, топ…» Вскоре они миновали аварийный выход, и Сари плюхнулась ногами в грязь — глубокие следы от колес бороздили аккуратную некогда лужайку.
— Осторожнее, дитя, — предупредила бабушка, помогая ей выбраться. — Господь вот–вот обрушит на нас свой гнев.
На улице сирена выла еще громче, и вспышки сверкали куда ярче. Сари вдруг заметила, что мерцают не только аварийные огни: черное штормовое небо озаряли сполохи молний. Грянул гром, и земля под ногами вздрогнула. Ночь выдалась светлее иного дня, и Сари отчетливо видела, как люди спешно покидают Белый дом — кто на машине, кто пешком. Повара, горничные, солдаты… В панике бежали все. Сквозь высокую ограду было видно, что Пенсильвания–стрит переполнена военным транспортом и нагруженными скарбом людьми. В небе тоже от машин было не продохнуть.
Сари разглядела бредущего в толпе мальчика лет трех: грязный, с разбитой губой — должно быть, упал, — он тащил за собой плюшевого мишку, изо всех сил стараясь не отставать от своих. На краткое мгновение мальчик и Сари встретились взглядами. В широко распахнутых и остекленевших глазах мальчика Сари увидела страх. Случилось нечто ужасное. Но что? Толпа тем временем увлекала мальчика дальше, точно волна — хрупкую раковину. Сари, замерев на месте, смотрела ему вслед, пока бабушка не окликнула ее.
На Южной лужайке был готов ко взлету вертолет морской пехоты. Согнувшись под рокочущими лопастями, стояли папа, мама и Элианна, их волосы и одежду трепали порывы ветра. Агенты Секретной службы кричали что–то в микрофоны переговорных устройств. При виде Сари глаза президента округлились. Не обращая внимания на агента, попытавшегося задержать его, он бросился к дочери и сгреб ее в объятия, оторвав от земли.
— О Сари! Слава богу… — Он осмотрел ее, не ранена ли. — Ты до смерти нас напугала! Куда ты запропастилась? В спальне тебя не было… мы обыскались.
— Прости, папа, — пристыженно потупила взгляд Сари. — Я испугалась, когда услышала сирену, и убежала. Меня нашла бабушка.
Отец мрачно кивнул. В волосах у него заметно прибавилось серебра — он стремительно седел с тех самых пор, как стал президентом. Подошел один из агентов и вручил ему коммуникатор для шифрованной связи.
— Господин президент, пора.
Отец снова кивнул и опустил Сари на землю. Бабушка взяла ее за руку, и вместе они пошли за мужчинами к вертолету, двигатели которого уже ревели от нетерпения. Потоки воздуха трепали волосы и сыпали в лицо землей. Глаза немного щипало, на зубах хрустело. Отец тем временем приложил большой палец к сканеру отпечатков на коммуникаторе и крикнул в микрофон:
— Aeternus eternus.
Было непросто перекричать шум вертолета. Телефон пискнул, подтверждая совпадение. Сари мельком увидела на экранчике лицо абонента, выглядел он словно добрый дедушка в красном халате, которого вдруг разбудили посреди ночи.
— Я надеялся, что этот разговор никогда не состоится, господин президент, — вместо формального приветствия произнес старик; сквозь шум Сари расслышала его глубокий и звучный голос.
— Как и я, профессор, — ответил отец. — Время пришло. Активируйте ковчеги и запечатайте камеры.
— Будет сделано, — твердо ответил старик.
— И еще, профессор… — Отец многозначительно помолчал, чтобы придать словам веса. Он всегда поступал так во время публичных выступлений. — Спасибо за все, что вы сделали для нас.
— Рано меня благодарить, — возразил профессор. — Путь предстоит долгий, и неизвестно, как все сложится.
— Вы подарили нам шанс, — напомнил отец и взглянул на Сари. Затем на Элианну и маму.
— Шанс, не более. Остальное зависит от вас.
Сказав это, профессор положил трубку.
— Скорее, Элайджа, — поторопила отца мама.
