Глядя на их ужимки, Майра расхохоталась, но быстро вспомнила, зачем пришла сюда, в потайную комнату. Принялась думать. Она покумекала. Потом еще немного. Но так ни до чего и не додумалась. Совсем. Ум ее оставался пуст и чист, словно школьная доска перед началом занятий.
Расстроенная, она отправила в рот пригоршню конфет. Методично пережевывая сладости, принялась анализировать то, что ей было известно: во– первых, Сари Уэйд жила в колонии более девятисот лет назад. Если Маяк не утратили и не уничтожили — на что надежда слабая, — он может быть спрятан где угодно. Он небольшой, в виде браслета. Колония насчитывает десять секторов, соединенных коридорами, не говоря уже о лабиринте труб и каналов с бесчисленными ответвлениями.
Пусть даже Майра знала схемы колонии лучше кого бы то ни было — у нее уйдут годы на то, чтобы облазить ее вдоль и поперек. А этих годов как раз–таки не было, оставалось всего восемь месяцев. В лучшем случае.
От жуткой мысли скрутило живот. Хотя, может, Майра просто объелась сладкого. Не первый раз она пожалела, что в школе не преподают историю. Знания о прошлом напоминали лоскутное одеяло, вкривь и вкось пошитое из клочков церковной доктрины, жалких обрывков информации, которые нет–нет да обронят отец или Моди — и от которых лишь сильнее разгорается мучительное любопытство, да слухов на Базаре. И что хуже всего, правды от слухов не отличишь, а в последнее время выяснилось, что истина может быть куда чуднее, чем слухи или байки изгоев, подслушанные на Базаре.
Майра еще с час думала, где искать Маяк, но тщетно. Из трубы вылезла крыса и подняла голову.
— Эй, малыш, — обратилась к ней девушка. — Где Маяк, не знаешь? Золотой… блестящий… и вот такого размера. Отведешь к нему — дам конфетку.
Она показала грызуну конфету, но крыса только молча подергивала носом. Такой трюк прокатывал исключительно в маминых сказках, где животные зачастую обладали магическими свойствами. В жизни все по–другому, но Майра все равно бросила крысе конфетку. Внезапно из одной трубы донесся грохот, эхо которого разнеслось по комнате. Крыса резко обернулась и стала принюхиваться. Впрочем, выяснять, откуда раздается шум, она явно не собиралась: подхватив угощение, устремилась к другой трубе.
Может, это просто вибрация? Не успела Майра так подумать, как из горловины трубы донеслось пыхтение и брань. Майра испугалась: судя по голосам, людей было много. Она несколько раз натыкалась в шахтах на ремонтников, но сегодня выходной. Даже у них.
Дурной знак. Джаспер? Майра же избавилась от слежки еще на Базаре. Или ей только так показалось? Сердце забилось чаще. Выключив фонарик, девушка притаилась в полной темноте. Звуки раздавались все ближе, и Майра в ожидании незваных гостей затаила дыхание.
Долго ждать не пришлось.
Глава 11. ШТЕРНОВЫ ПОИСКИ
Капитан Райт, поднимитесь на мостик.
Аэро следовал коридорами корабля, подчиняясь приказу, — его вызвали прямо во время симуляции боя. Тут его внимание привлек иллюминатор по правому борту. Гигантские солнечные паруса несли корабль в сторону Земли. В иллюминатор на второй из трех палуб в главном корпусе корабля Аэро видел конечный пункт своего маршрута.
Мостик торчал из носа длинным тонким отростком, куда можно было подняться на лифте. И хотя дом еще нельзя было разглядеть невооруженным глазом (корабль сбавил скорость и шел на одних только солнечных парусах), Аэро догадался: они уже близко. Еще несколько дней, и Землю можно будет увидеть в иллюминатор.
На секунду Аэро забыл обо всем, глядя на красоту за бортом: звездная россыпь на фоне полной черноты космоса. Ее и чернотой–то нельзя было назвать, хотя это было ближайшее по смыслу определение бездны, лишенной вообще всякого цвета. С видом на такой пейзаж Аэро и жил, закупоренный внутри корабля, лишь изредка спускаясь на поверхность какой–нибудь планеты или луны. Каждый новый мир неизменно оказывался по–своему враждебен и ядовит, так что Аэро уяснил: вселенная пуста и одинока. И, насколько он знал, их колония единственная пережила тысячелетнее изгнание. Эта мысль ужасала.
Когда пришел Конец, космические ковчеги утратили связь с ковчегами на Земле, заранее этого предвидеть не сумели. А другие две внеземные колонии — Третий и Четвертый ковчеги — погибли безвременно. Третий — закрытый город на поверхности Марса — продержался ровно сто пятьдесят семь лет. Смерть вызвала утечка воздуха, хотя колонисты и сами давно уже катились под гору, став на путь самоуничтожения. К тому времени, как Второй ковчег пришел на помощь, большая часть колонистов задохнулась. Спасти удалось только восемьдесят шесть человек.
Четвертому повезло немного больше: он держался почти три сотни лет. Но затем удача от него отвернулась: в 296 году п. к. Четвертый ковчег пропал, оказавшись на темной стороне Урана. Никто по сей день не знал, что стало с кораблем и зачем он вообще туда отправился. Используя последние
