— Что привело вас в Кузню, капитан?
Аэро отдал честь:
— Верховный командующий Бриллштейн поручил моему отряду первым высадиться на Землю. Вылетаем сразу, как улягутся бури.
Он старался говорить холодно и спокойно, однако в голосе его прорезались нотки гордости и смущения. Старик–оружейник заметил это, но виду не подал, только едва улыбнулся.
— Верховный командующий — человек мудрый, — сказал он, не утруждаясь пояснениями.
Ну вот, теперь Аэро остаток дня и, наверное, большую часть ночи будет гадать, что имел в виду старый мастер.
— Ну что же, давайте взглянем на ваше оружие, — сказал тот наконец.
Аэро извлек фальшион — в его изначальной форме — из ножен на поясе. Клинок замерцал и вспыхнул, будто обрадовался, что его обнажили. Аэро протянул его мастеру — единственному, кто мог касаться его именного оружия.
— Очень хорошо, — пробормотал старик. — Шедевр, верх мастерства… несомненно, один из лучших клинков, что создавались у нас.
С силой и скоростью, несвойственными человеку его возраста, мастер взмахнул несколько раз мечом и посмотрел на Аэро.
— Как реагирует на команды?
— Как будто подключен напрямую к мозгу.
— Без задержек? Сбоев не было?
— Никак нет, — сказал Аэро. — Только на этой неделе я победил в трех симулированных поединках: с двумя собственными солдатами и капитаном другого отряда. Меня никто не может одолеть.
Старик нахмурился.
— «Война — это путь обмана»[11], — процитировал он древний трактат. — Попомните мое слово: рано или поздно вас победят.
По спине Аэро побежали мурашки, но прежде чем он успел спросить что–либо, оружейник протянул ему фаль- шион рукояткой вперед.
— Продемонстрируйте, как он морфирует. Начнем с… трезубца.
Пальцы Аэро сомкнулись на рукоятке, и он подумал: «Трезубец». Золотой клинок тут же принял новую форму.
— Боевой молот, — попросил оружейник.
Аэро приказал фальшиону, и трезубец у него в руке сменился тяжелым молотом. Оружие это было далеко не изящным, зато грозным, и им Аэро тоже владел — спасибо инструкторам и бесконечным занятиям.
— Лабрис, — сказал старик.
И снова, повинуясь мысленному приказу Аэро, фальшион изменил форму — превратился в двулезвийный топор. Аэро взмахнул им.
— Отличное время отклика, — похвалил мастер. — У вас, несомненно, дар: оружие отзывается быстрее, чем у других. Жаль, что я не выбрал вас в подмастерья, хотя всерьез об этом подумывал. Несколько ночей не спал.
Аэро посмотрел на него.
— Вы хотели… забрать меня? — Он огляделся и заметил оружейника, которого некогда звали Ксандром. Теперь вместо формы курсанта он был облачен в алую мантию, а голова была обрита.
«А ведь на его месте мог быть я», — подумал Аэро.
Старый мастер кивнул:
— Еще в Агогэ вы проявляли недюжинный талант — отличные бойцовские инстинкты, которые, впрочем, не особо выделяли вас среди одноклассников. Отличались вы связью с фальшионом.
Вот это новость! До Аэро внезапно дошло: он никогда особенно не задумывался об этом, но старый мастер подметил точно: фальшион Аэро повиновался хозяину быстрее, чем оружие других солдат и курсантов.
— Так почему же вы меня не забрали?
Подумав немного, оружейник ответил:
— Знал, что вам уготован другой путь, другие свершения. Скажем так, с моей стороны было бы верхом эгоизма забрать вас в Орден и не позволить свершиться судьбе.
— Какой судьбе? О чем вы говорите?
Старик нахмурился:
— Не следовало мне говорить об этом. Достаточно сказать, что я не мог вас выбрать, это пошло бы вразрез с учением. Вам было уготовано стать воином.
В доктрине оружейников насчитывалось немало пунктов, и некоторые из них перекликались с доктриной Агогэ. Обычно тех, кто в Ордене не состоял, мастера
