боги не живут в пустых храмах. К тому же доказано — чем больше верующих в конфессии, тем чаще появляются Искры. Тем больше у обывателя шанс стать обладателем Чуда. Стать особенным.
Вот и приходилось религиям крутиться, создавая новые «пряники» для привлечения к себе народа, проводить акции, недели скидок и отпущения грехов всем новоприбывшим.
Палец нажал на кнопку.
На экране — сцены погромов сменялись картинками с плачущими детьми. Закадровый голос с надрывом вещал о нелегкой судьбе амонариев в одной африканской стране.
Егор переключил канал.
Вода в душе перестала стучать о кафельный пол. Звонко лязгнули кольца занавески. Волков повернул голову как раз в тот момент, когда дверь отворилась и в облаке пара в комнату впорхнула закутанная в одно лишь полотенце девушка.
— Фу, накурил, — она помахала перед лицом изящной ладонью с длинными, тонкими пальцами, смешно сморщила носик. — Хоть бы окно открыл, задохнуться можно.
Она остановилась перед большим стенным зеркалом, застыла, любуясь собой. Взъерошила длинные рыжие волосы, провела рукой по тонкой шее. Поймала в отражении взгляд Егора, с деланной строгостью сказала:
— Наш церковный отец Иеремия говорит, что все курящие и пьющие попадут в ад, — она погрозила пальцем. — Так что смотри.
— Не страшно, — буркнул Егор, отставляя в сторону пустую бутылку. — У мистириан нет ада.
— Да? — вскинула бровь девушка, поворачиваясь к нему. Ее глаза, с хитрым лисьим прищуром, задорно блеснули. — Хорошая религия. А у нас есть. Может, пойти в мистириане?
Волков пожал плечами. Ему было все равно.
— Что смотришь? — девушка скинула полотенце на пол, грациозно легла на кровать. Обнаженное тело светлым силуэтом выделялось на бордовой простыне.
— Ничего, — Волков задумчивым взглядом скользнул по привлекательным округлостям. Девушка заметила это, соблазнительно изогнулась, промурлыкала:
— Хочешь повторить?
Одноглазый устало покачал головой.
— Извини, Снежана, я хочу спать. Был трудный день.
Девушка нисколько не расстроилась, юркнула под одеяло, прижалась к боку мужчины.
— Хорошо, — сказала она, заглядывая в единственный глаз. — Пусть будет так. Завтра опять уйдешь рано?
— Да.
Они лежали так некоторое время. На лицах отражались тени от телевизора, монотонный голос диктора бубнил неразборчиво.
— Ты какой-то подавленный. Что-то случилось? — спросила Снежана.
— Да, по работе проблемы, — нехотя ответил Волков.
Девушка понимающе «угукнула», некоторое время наблюдала за мелькающими картинками на экране. Но потом вновь повернулась к Егору и задала вопрос:
— Можно у тебя спросить?
Волков покосился на нее:
— О чем?
— Ты никогда не рассказываешь мне о себе.
Егор не стал с ходу возражать, это придало девушке уверенность. Она перевернулась на живот, положила голову на согнутые в локтях руки, разглядывая мужчину. Продолжила:
— Ты ко мне уже больше полутора лет ходишь, а я даже не знаю, как тебя зовут.
— Почему не знаешь? — удивился Волков. — Меня зовут Емельян.
Девушка прыснула:
— Да ну тебя! Нет такого имени!
— Ну почему? Меня же так зовут.
— Не придумывай, — Снежана легонько стукнула Егора в плечо кулачком. — Тебя зовут по-другому. И в банке ты не работаешь, это точно!
— С чего такая уверенность?
— Знавала я нескольких банковских служащих. Рыхлые, занудные, противные. Ты другой.
Егор хмыкнул.
