усталый рыжий степист, сухо потрескивая своими суставами.
Хлопнула дверь на втором этаже, еле слышно заскрипели ступени лестницы. До сидящих в зале долетели приближающиеся мужские голоса.
Первым на верхнюю ступень лестницы ступил невысокий мужчина средних лет с полуоткрытой пластиковой папкой в руках. Он был во всех отношениях серым, безликим, являл собой предположительную оценку в абсолюте. Неопределенный возраст, обычное, чуть полноватое лицо, светло-рыжие волосы с проплешиной плохо скрываемой лысины, бледно-серые глаза, тихий, бесцветный голос, мешковатая одежда. Такие приметы соответствуют тысячам людей, которые ежедневно проходят мимо. Но таких, как они, невозможно запомнить, а тем более описать. Слишком уж они обычные. Стандартные. Неокрашенные.
Серого человека зовут Николай Иванов, он заместитель координатора звена. Именно он разбудил телефонным звонком Волкова.
Вслед за Ивановым показался его собеседник, Артем Колеров. Высокий, стройный, с русыми, густыми волосами ниже плеч. Эрудит с осанкой аристократа и холодным взглядом зеленых глаз. Изящный, надменный, опасный. Всегда подтянутый и в тонусе. Одетый в неброского стального цвета рубашку и строгие брюки с модными остроносыми полуботинками. Любитель дорогих часов и коллекционных вин.
Религеры в зале поднялись со своих мест, приветствуя Иванова. Колеров чуть отстал, чтобы подчеркнуть статус Николая.
Заместитель координатора быстрым взглядом окинул присутствующих, глядя на всех сразу и ни на кого конкретно. Профессиональная привычка.
— В безверии слепы, — лишенным эмоций голосом поприветствовал Николай присутствующих.
— Зрячи мы, — нестройным хором ответили религеры.
Иванов коротко кивнул, жестом предложил товарищам сесть на свои места. Сам опустился в соседнее с Волковым кресло у камина, положил папку на колени. Подождал, пока Колеров займет место на дальнем диване.
Теперь все в сборе, в молчании уставились на серого человека.
Иванов со свойственной ему неторопливостью и обманчивой вялостью копался в открытой папке, перекладывая какие-то листы. Егоров отметил, как напряжены лицевые мышцы заместителя координатора.
Наконец, Николай нашел то, что искал, быстро прочитал несколько предложений и захлопнул папку, положив сверху скрещенные пальцы. Его голос словно звук старого патефона разнесся по залу:
— Рад видеть вас, друзья и соратники. Так получилось, что очередную летучку приходится проводить сегодня. Не смогли подъехать Моторнов и Соловьева, а также Нечаев, который как раз занят в связи со случившимся, — Иванов вновь обежал взглядом сидящих мужчин, опустил глаза к папке. — Напомню, что Кирилл Сухнов, координатор нашего звена, был найден сегодня мертвым у себя в квартире. Влад, когда поступила информация?
Гаврилов тихо кашлянул, прочищая горло.
— Тимур Нечаев позвонил мне сегодня около десяти утра, — Влад нахмурился, рассказывая. — Сказал, что находится дома у Кирилла. Тимур должен был забрать у Сухнова какие-то вещи, пришел без предварительного звонка. Входная дверь оказалась открытой. В дальней комнате, в рабочем кабинете, он и нашел Кирилла висящим на крюке от люстры.
В воздухе повисла пауза, но никто не выглядел испуганным или сильно удивленным. Смерть — частый спутник их работы.
— Тимур сказал, — продолжил Влад, — Что следов насилия он не нашел, что квартира вроде бы в порядке. На столе, в коридоре под зеркалом, обнаружилась записка. Тимур узнал почерк Сухнова. Сейчас, он мне продиктовал, — Гаврилов полез во внутренний карман пиджака и выудил сложенный вчетверо тетрадный листок. — Вот. В записке было: «Слишком много лжи на дороге к правде».
— Оскар Леонэ, — тихо проговорил Артем, задумчиво крутя в пальцах монету, — Роман «Падение Рима».
— Каков контекст фразы? — поинтересовался Ким.
— Это из диалога Брута со Смертью. Собственно, книга построена на факте переосмысления жизни в момент раскаяния на смертном одре.
— Как записка может быть связана с причиной смерти? — попытался выяснить Николай.
Артем лишь пожал плечами.
— Делом Сухнова занялся Тимур, — продолжил доводить информацию заместитель. — Его контакты в МВД смогут прояснить сложившуюся ситуацию. От остальных я требую проверить все возможные контакты координатора, а также навести справки через собственных информаторов. С сегодняшнего дня и до особых указаний Храма я становлюсь временно исполняющим обязанности координатора, прошу с пониманием отнестись к ситуации. Если станет известно, что смерть Кирилла не была результатом самоубийства, то будут приняты соответствующие меры. Вопросы?
— Есть ли сведения о планируемых Кириллом Поединках? — спросил Егор.
Николай одарил Волкова мазком бесцветного взгляда. Если и заметил серость лица одноглазого, помятость и несвежий вид, то не придал значения. Или привычно предпочел не заострять внимания.
— Координатор не участвует в Поединках, — ответил за него Влад.
— Я знаю, — сухо бросил здоровяку Егор и вновь обратился к Иванову. — И все же, нет ли такой информации?
— Нет, — сухо ответил Николай, качнув лысиной. — Кирилл не вел Поединков.
— Еще вопросы? — серый человек поправил легкую прядь тонких волос, упавших на лоб. — Если вопросов нет, я перейду к насущным делам.
