Дверцы припаркованного «БМВ» открылись, оттуда вышли двое мужчин очень телохранительного вида — костюмы не скрывали, а подчеркивали ширину плеч и накачанных шей. Уж не знаю, как мужики ухитряются накачать шею… Они встали по сторонам от меня.
— Это кто такие? — проворчала я, все еще под впечатлением от стремительной расправы с мастодонтом Гришей.
— Я же сказал: один очень богатый человек предлагает тебе работу. — Цезарь, похоже, начинал терять терпение. — Поехали.
Я покосилась на молчаливых истуканов, возвышавшихся справа и слева.
— Если уж я так вам нужна, то передашь богатому человеку, что я вставлю в счет годовую зарплату официантки. Потому что, считай, меня уже уволили, понял?
После этого я закуталась в его куртку. Было действительно прохладно — а я в короткой юбочке и в футболке.
— Садись наконец в машину, — попросил он. — По дороге все объясню.
В бар можно не возвращаться, мою сокурсницу со свистом выперли за меньшую провинность, чем самовольный уход в разгар смены. Цезаря я знаю худо-бедно — можно и поехать. Я покосилась на шкафов-телохранителей. Если «человек» Цезаря действительно богат — что ж, ему придется компенсировать мне увольнение и это… умыкание. И с самим Цезарем еще поговорю по поводу манер. Ну, посмотрим, что там мне предлагают.
Один из телохранителей на удивление легко скользнул к машине и открыл заднюю дверь. Пришлось забралась внутрь. За мной влез Цезарь, комфортно развалился на мягком кожаном сиденье. Все случилось так стремительно, что я чувствовала себя довольно обескураженной. И держалась напряженно, вспомнив, что вообще-то у меня в предках вроде как демон пробегал. Правда, Цезарь не прыгал на меня с оружием, странных взглядов не бросал — видимо, я все же человек. И если промолчу о позорном демоническом пятне в биографии, то никто ничего и не узнает.
К тому же… будь с собой честной, девочка: ты все время надеялась на то, что Цезарь появится. И вот теперь, когда он возник на горизонте, события развиваются совершенно не так, как в фантазиях.
По Московскому проспекту наша машина выехала из города и направилась в сторону Петродворца. Цезарь не спешил ни предложить мне выпить, ни рассказать, зачем вытащил с работы. Вздохнув с затаенным разочарованием, я спросила:
— Так что произошло?
— У этого богатого человека, в машине которого мы едем — будем звать его Роберт, — есть сын. И с сыном случилось то же самое, что и с тобой, когда мы встретились.
— В него тоже вселился суккуб?
— Инкуб.
— Какая разница? И почему ты не можешь изгнать ее?
Цезарь закашлялся.
— Порой неопытность бывает мила, но сейчас ты перегнула палку, Анна. Помнишь, что я сделал в тот раз?
Мне не надо было напрягаться, чтобы вызвать в памяти нашу встречу. Дыхание невольно ускорилось.
— Соберись, девочка, я не о том! — Цезарь сказал это почти раздраженно, однако в глазах промелькнули лукавые искорки, он положил ладонь мне на голую коленку и шепнул: — Я не прочь повторить.
— А о чем? — Тут уже пришлось приложить усилия, чтобы не поддаться волне тепла, распространившейся вверх от его горячей ладони. И теплому чувству в груди. Цезарь помнит о том, что у нас было!
— Сконцентрируйся на суккубе. Чем все закончилось.
О, я отлично помню, чем все закончилось… но он, кажется, имеет в виду не постель. Хотя тогда была именно постель… Я убрала руку Цезаря со своей ноги, чтобы сосредоточиться.
— Ну, я хватанула ее по башке своим медальоном, и он сломался.
— А перед этим?
— Перед этим ты долго и страстно меня целовал! — сердито сказала я.
— Вот именно. — Цезарь откинулся на кожаную спинку. — Ты понимаешь, о чем я.
— Нет, не понимаю! Ты сказал, что я изгнала суккуба бабушкиным медальоном, очень вовремя шандарахнув эту озабоченную демоницу. И что? Не вижу связи!
Он вздохнул.
— Суккубу, ну или инкуба, сначала надо извлечь из тела, которое они захватили. Именно этим я и занимался, перед тем как…
— Мы просто целовались!
— Ну да.
Я непонимающе уставилась на него, затем до меня стало доходить.
— Ты хочешь сказать…
— Именно.
