– А вот этого ему, боюсь, нельзя.
– Я оставлю их в комнате медсестры, когда буду уходить.
Логан прошел через просторный зал. Постояльцы пансионата, мужчины и женщины преклонного возраста, смотрели телевизор, играли в карты, собирали пазлы, бормоча что-то себе под нос, или просто сидели, глядя пустыми глазами вдаль. Энигматолог остановился перед большим венецианским окном с видом на Кеннеди-парк и – дальше, за железнодорожными путями – Музей военных кораблей. У окна, в коляске, сидел мужчина. Никогда еще Логан не видел человека, на лице которого старость проставила бы столь явственную печать: болезненно-землистое, оно все было испещрено морщинами. Костяшки суставов вцепившихся в подлокотники пальцев, казалось, вот-вот прорвут тонкую, как папиросная бумага, иссохшую кожу. Сморщенное, сгорбившееся под бременем лет тело словно застыло в форме запятой. Рядом, на сиденье, лежала кислородная трубка; в носу – канюля. Но блеклые голубые глаза взирали на гостя живо и внимательно.
– Доктор Соррел?
Еще секунду старик только смотрел на него, потом едва заметно кивнул.
– Меня зовут Логан.
Взгляд старика соскользнул на коробку конфет.
– Мне не разрешают. – Его голос напоминал шорох сухих листьев, разметенных по разбитой мостовой.
– Знаю.
Соррел снова поднял глаза.
– Что вам нужно?
– Можно? – Логан подтянул стоявший неподалеку стул. – Я бы хотел поговорить с вами.
– Валяйте.
Энигматолог сел.
– Вообще-то, я предпочел бы услышать, что вы скажете.
– О чем?
Поблизости никого не было, но Логан все же слегка понизил голос:
– «Проект Син».
Старик замер. Костяшки пальцев на подлокотниках коляски побелели еще сильнее. Взгляд медленно ушел в сторону. Минуту-другую он молчал, потом облизал сухие губы. Прокашлялся.
– А гроза-то надвигается.
Логан посмотрел в венецианское окно. Передний фронт урагана приближался к городу, и деревья в парке гнулись и качались под ветром; сорванные ветки и облака зеленых листьев носились под грозно нависшим, зловещим небом. Улицы как будто вымерли.
– Да, надвигается.
– Так о чем вы говорили? – спросил старик.
– Я сказал, что хотел бы получить информацию по «Проекту Син».
– Ничем не могу помочь.
– Думаю, можете, доктор Соррел.
Глаза у старика закатились, как будто он искал взглядом помощи.
– Не беспокойтесь, – негромко сказал Логан. – Я получил официальное разрешение посетить вас.
– Мне девяносто восемь. Я стар. И память у меня уже не та, что раньше.
– Сомневаюсь, что вы забыли этот проект. Но в любом случае позвольте освежить вашу память. «Проект Син» разрабатывался в «мозговом центре» под названием «Люкс», в Ньюпорте. В девятьсот тридцатых работы были внезапно прекращены тогдашним директором, Чарльзом Рэнсомом. Исследованиями занимались трое: Мартин Уоткинс, Эдвин Рэмси и вы. Ваши коллеги умерли, так что остались только вы.
Вместо ответа старик лишь чуть заметно качнул головой, но был это жест отрицания или дрожательный паралич, Логан не понял.
– Я – или лучше сказать
Голова Соррела дернулась от непроизвольного мышечного спазма. Он закрыл глаза. Веки так истончились, что Логан почти видел сквозь них радужную оболочку.
– Недавно кто-то – мы не знаем кто – проник в лабораторию. У нас есть основания полагать, что они пытаются заново запустить старые эксперименты. Судя по их действиям, облагодетельствовать человечество они не стремятся – скорее наоборот. Проблема в том, что из лаборатории унесли все записи, все документы. Мне нужно, чтобы вы рассказали, над чем работали.
И снова никакого ответа.
