мнению Ло Цзи, как и девушка, сидящая рядом. Он уловил тень меланхолии в ее взгляде и заметил, что она тихо вздыхает.
— Яньянь, что-то не так? — спросил он. Ло Цзи впервые назвал ее этим именем, но, подумал он, если Да Ши может так ее называть, то почему я не могу?
— У нас такой замечательный мир. Но становится грустно, когда думаешь, что однажды некому будет на него смотреть.
— Но здесь ведь будут инопланетяне, разве не так?
— Я не думаю, что они оценят красоту.
— Почему?
— Мой папа говорил, что люди, которые чувствуют красоту, добрые; а злые красоту не ценят.
— Яньянь, они лишь действуют рационально. Для выживания их народа это правильное решение; оно не доброе и не злое.
— Впервые слышу такое мнение. Господин Ло, вы их увидите, не так ли?
— Возможно.
— Если они и в самом деле такие, какими вы их представляете, и если вы победите в сражении Судного дня, то могли бы вы… — Она, чуть наклонив голову, искоса взглянула на него и смолкла в нерешительности.
Он уже собирался ответить, что вероятность такого развития событий близка к нулю, но сдержался и спросил:
— Что я мог бы?
— Почему вы обязательно должны прогонять их в космос, на верную смерть? Дайте им немного земли, и пускай они живут рядом с нами! Разве так не будет лучше?
Ло Цзи молча боролся с эмоциями в своей душе. Затем он указал в небо:
— Яньянь, не только я услышал ваши слова.
Чжуан Ян испуганно посмотрела в небо:
— Ах, да! Вокруг, наверное, сотни софонов!
— Может оказаться, что вас услышал сам правитель Трисоляриса.
— И вы все надо мной смеетесь, да?
— Нет. Яньянь, знаете ли вы, о чем я сейчас думаю? — Ему очень захотелось коснуться ее левой руки, находившейся недалеко от руля, но он сдержал себя. — Мне кажется, что человек, который мог бы спасти мир, — это вы.
— Я? — Она расхохоталась.
— Да, вы. Но вас одной недостаточно. Точнее, таких людей, как вы, слишком мало. Если бы треть человечества разделяла ваши чувства, то Трисолярис мог бы обсудить с нами возможное сосуществование на этой планете. Но, к сожалению… — Ло Цзи вздохнул.
Чжуан Ян сверкнула беспомощной улыбкой:
— Господин Ло, мне в жизни приходилось не очень-то легко. Окончив университет и попав в большой мир, я чувствовала себя рыбой, заплывшей в море с мутной водой и ничего не видящей вокруг. Я хотела выплыть на чистую воду, но устала от всего этого плавания…
«Если бы только я мог помочь тебе выплыть к чистой воде!» — подумал Ло Цзи.
Дорога начала подниматься вдоль склона. По мере набора высоты растительность стала редеть, обнажая черный камень. В одном месте пейзаж был похож на поверхность Луны. Вскоре они достигли уровня снегов. Их окружили белизна и холод. Они надели теплые куртки, которые Ло Цзи вынул из походной сумки на заднем сиденье, и продолжили путь.
Вскоре они достигли знака, установленного посреди дороги. Знак предупреждал: «ОПАСНОСТЬ. СЕЗОН ЛАВИН. ДОРОГА ДАЛЬШЕ ЗАКРЫТА». Они вышли из машины и ступили в снег на обочине.
Солнце уже начало садиться, отбрасывая тени на заснеженный склон. Чистый снег был бледно-синего цвета и как бы светился изнутри. Острые вершины вдали были по-прежнему освещены и сверкали серебром. Казалось, что свет исходит непосредственно от снега, словно это светится сама гора, а не солнце, озаряющее весь мир.
— Ну вот, теперь картина совсем пуста, — сказал Ло Цзи, обводя окрестности рукой.
Чжуан Ян поглощала взглядом белый мир вокруг них.
— Господин Ло, собственно, я однажды написала такую картину. Издали это был белый лист бумаги, почти пустой. Вблизи можно было рассмотреть мелкий тростник в нижнем левом углу и следы исчезающей птицы в правом верхнем. В пустом центре были две крошечные человеческие фигурки… Этой картиной я горжусь больше всего.
— Могу себе представить. Это, должно быть, великолепная картина… Чжуан Янь, вот мы и здесь, в этом пустом мире. Вы хотите узнать, в чем будет заключаться ваша работа?
Она кивнула, но при этом на лице ее вспыхнуло беспокойство.
— Вы знакомы с проектом «Отвернувшиеся» и знаете, что его успех зиждется на полном непонимании. Истинные цели проекта не понимает никто,
