— Слушайте! Что это? Как будто дышит кто-то огромный!
— Это море, принцесса.
Они проехали немного дальше, и по сторонам дороги Росинка стала различать какие-то неясные тени, напоминающие… огромные бананы?
— Что это такое?
Капитан остановился, спрыгнул с повозки, взял факел и подошел к одной из непонятных штуковин.
— Принцесса, вы разве не узнаете?
— Неужели лодки?
— Они самые.
— Но почему… почему они на земле?!
— Потому что в море рыба-обжора.
Факел осветил брошенную лодку. Песок засыпал ее до половины, а то, что оставалось на виду, скорее напоминало скелет неведомого животного.
— Взгляните! — Росинка указала вперед. — Какая огромная белая змея!
— Не пугайтесь, принцесса. Это не змея, это прибой. Мы на берегу.
Росинка с тетушкой Дородой, по-прежнему державшей зонтик над своей подопечной, слезли с повозки. Принцесса до сей поры видела море только на картинах, а на них оно изображалось синим под голубым небом. Сейчас же перед глазами Росинки предстал черный океан в темной ночи, исполненный величия и таинственного звездного света, словно еще одно небо, только текучее и колышущееся. Принцесса двинулась к воде, как будто ее тянула неведомая сила. Капитан с кормилицей поспешили остановить ее.
— В воду заходить опасно! — предостерег капитан.
— Но тут же, кажется, совсем неглубоко. Я же не утону?
— Рыба-обжора разорвет тебя на части и сожрет! — застращала ее тетушка Дорода.
Капитан подобрал валявшуюся поблизости доску и, подойдя к воде, бросил ее в море. Деревяшка закачалась на волнах, но не прошло и нескольких мгновений, как на поверхности показалась черная тень и устремилась к доске. Определить размеры существа было трудно, ведь б
— Эти твари запросто расправились бы даже с большим кораблем, — произнес капитан.
— А где Могильный остров? — поинтересовалась тетушка Дорода.
— Вон там. — Капитан указал на горизонт. — Но сейчас его не видно. Надо подождать, пока рассветет.
Они расположились на берегу. Кормилица передала зонтик капитану и достала из повозки маленькую деревянную лохань.
— Дитятко, боюсь, не придется тебе сегодня искупаться. Но вот, хотя бы умойся.
Капитан отдал зонтик тетушке Дороде, взял лохань и пошел раздобыть пресной воды. Его фигура растворилась в ночи.
— Ну что за славный юноша! — сказала кормилица и зевнула.
Капитан вернулся с полной бадьей. Тетушка Дорода достала мыло и коснулась им воды. С легкими хлопками поверхность покрылась пышной пеной — немного даже выплеснулось через край.
Капитан недоуменно уставился на пену. Затем попросил кормилицу:
— Можно взглянуть на мыло?
Та бережно передала ему девственно-белый брусок.
— Держи крепко! Оно легче перышка. Упустишь — уплывет по воздуху, лови его потом…
Капитан взвесил мыло в руке — оно действительно ничего не весило, словно белая тень.
— Оно и вправду из Хе’ершингенмосикена! Поразительно — у нас еще есть это мыло…
— Думается, только два бруска и осталось во всем дворце… нет, во всем королевстве. Я приберегла кусочек для принцессы много лет назад. Все вещи из Хе’ершингенмосикена — просто диво, но их становится всё меньше и меньше. — Кормилица забрала мыло у капитана и спрятала.
Принцесса смотрела, как вскипает белая пена, и впервые за время бегства вспомнила свою жизнь во дворце. Каждый вечер она в своем изящном, богато украшенном купальном костюме опускалась в бассейн, покрытый такой же пеной. В свете многочисленных ламп пузыри иногда выглядели чисто- белыми, будто облачко, слетевшее с небес, а иногда играли разными красками, словно груда драгоценностей. Нежась среди воздушных пузырьков, она чувствовала, как ее тело становится мягким и легким, как будто само превращается в пену. Купальщице было так хорошо, что не хотелось шевелить ни рукой, ни ногой; и тогда служанки вынимали ее из бассейна, обтирали и уносили в постель. Чудесное ощущение не покидало принцессу до утра.
После того как Росинка умылась в бадейке с пеной, лицо ее стало гладким и упругим, зато тело оставалось всё таким же утомленным и одеревенелым.
