Вся команда посмотрела сначала на Чэн Синь, потом друг на друга, потом на экспертов по гибернации. Те затрясли головами — они тоже не понимали, о чем речь.
— Мы мгновенно заморозим человека до —200 градусов или даже ниже, а потом запустим тело в космос. Не нужно ни систем жизнеобеспечения, ни обогревателя; а контейнер с телом сделаем тонким и легким. Уложимся в 110 килограмм. Для нас такое тело — труп; а для Трисоляриса, может, и нет.
— Очень хорошо, — кивнул ей Уэйд. На ее памяти, это был первый раз, когда Уэйд кого-нибудь похвалил.
Встал один из экспертов по гибернации:
— Вы говорите о криоконсервации, а не о гибернации. Самое сложное в реанимации такого тела — предотвратить образование кристаллов льда. Заморозьте тофу, разморозьте — и получите губчатую массу. Впрочем, вряд ли кто-нибудь из вас когда-либо замораживал тофу… — Эксперт, китаец, улыбнулся окружавшим его западным коллегам. — Возможно, у Трисоляриса и найдется такая методика. Возможно, они знают, как разморозить всё тело за ничтожное время — за миллисекунду, или даже за микросекунду — без того, чтобы превратить его в облако пара.
Чэн Синь почти не следила за обсуждением. Она напряженно размышляла: и кто же станет этим телом, замороженным до —200 градусов и запущенным в глубокий космос? Она изо всех сил старалась двигаться вперед, не задумываясь о последствиях, но от этой мысли ее пробрал озноб.
Программу «Лестница» доработали и снова поставили на голосование в СОП. Уэйд переговорил с несколькими делегатами; по его словам, у «Лестницы» были неплохие шансы. В этой редакции целью программы стал первый контакт человечества и инопланетян, а не просто запуск зонда. Кроме того, человек, отправленный навстречу флоту, мог стать бомбой с часовым механизмом, заложенной в самое сердце врага. Агент, искусно пользуясь превосходством людей в науке хитрости и обмана, потенциально мог изменить ход войны.
Поскольку этим вечером на специальной сессии Генеральной ассамблеи ООН собирались объявить о проекте «Отвернувшиеся», сессию СОП отложили на час. Сотрудники АСР дожидались в вестибюле зала Генеральной ассамблеи. На предыдущие сессии СОП приглашали только Уэйда и Вадимова; все прочие оставались за дверьми на случай, если СОП решит задать им какой-нибудь технический вопрос. Но на этот раз Уэйд попросил Чэн Синь проследовать за ним и Вадимовым в зал заседаний — высокая честь для скромного технического специалиста невысокого ранга.
Заседание Генеральной Ассамблеи завершилось. Чэн Синь и ее коллеги увидели, как окруженный кольцом репортеров мужчина — должно быть, один из только что назначенных Отвернувшихся — проходит через вестибюль и покидает здание. Поскольку сотрудники АСР работали только над «Лестницей», большинство из них не интересовалось другими проектами; лишь двое-трое вышли наружу, чтобы взглянуть на новоиспеченного Отвернувшегося. Поэтому, когда произошло вошедшее в историю покушение на Ло Цзи, никто из группы АСР не услышал выстрела; они только увидели сквозь стеклянные двери внезапно возникшую суматоху. Чэн Синь вместе с другими работниками АСР выбежала на улицу; ее тотчас же ослепили прожекторы зависших над площадью вертолетов.
— Боже мой, Отвернувшегося убили! — крикнул, подбегая к ней, один из коллег. — Говорят, он получил несколько пуль! Прямо в голову!
— Кого назначили Отвернувшимися? — без особого интереса спросил Уэйд.
— Я и сам не уверен. Мне кажется, что трое из них хорошо известны. Четвертый, тот, кого убили, — ваш соотечественник. — Работник АСР кивнул в сторону Чэн Синь. — Но о нем никто до сих пор не слышал. Самый обычный человек.
— Мы живем в особенное время — «обычных людей» больше нет, — заявил Уэйд. — На совершенно случайного человека могут возложить тяжелую ответственность, а важного чиновника — сместить. — Он взглянул сначала на Чэн Синь, потом на Вадимова. В этот момент секретарь СОП отозвал Уэйда в сторону.
— Он угрожает мне, — прошептал Вадимов Чэн Синь. — Наорал вчера на меня и сказал, что ты без труда меня заменишь.
— Михаил, я…
Вадимов поднял руку, чтобы остановить ее. Яркий луч вертолетного прожектора просвечивал его ладонь насквозь, и та отливала розовым.
— Он не шутит. Наше агентство не обязано придерживаться обычных кадровых процедур. Tы напористa, хладнокровнa, трудолюбива, к тому же изобретательна. Tы подходишь к своей работе с гораздо большей ответственностью, чем можно ожидать от человека на этой должности. Редкое сочетание достоинств в твоем возрасте. Синь, я и в самом деле рад, что ты можешь заменить меня — но поверь, я могу делать такие вещи, на которые ты органически не способна.
Вадимов окинул взглядом царящий вокруг хаос.
— Ты не продашь свою мать в бордель. Когда дело доходит до этой особенности нашей профессии, ты всё еще дитя. И я бы очень хотел, чтобы ты такой и осталась.
Подошла Камилла с ворохом бумаг в руках. Чэн Синь подумала, что это предварительный отчет о возможности осуществления программы «Лестница». Камилла подержала документы несколько секунд, но затем, вместо того чтобы передать бумаги одному из них, с размаху швырнула их на землю.
— Да пошли они ко всем чертям! — вскричала Камилла, перебивая грохот вертолетов. Несколько прохожих обернулись. — Эти проклятые свиньи способны только копошиться в грязи!
— О ком вы говорите? — спросил Вадимов.
