ощутила порывы ветра — еще одно доказательство, что вертолет где-то недалеко.
— Можно мне поговорить с Томоко?
Ей в руку толкнулся какой-то предмет — мобильный телефон. Она поднесла его к уху и услышала голос Томоко:
— Приветствую тебя, Держатель Меча.
— Я искала встречи с тобой.
— Зачем? По-прежнему считаешь себя спасительницей мира?
Чэн Синь медленно покачала головой.
— Нет. Я никогда так о себе не думала. Я хочу спасти всего лишь двух человек. Хорошо?
— Кого именно?
— ? АА и Фрейса.
— А, свою болтливую подружку и старика-аборигена? И ты искала меня только ради этого?
Чэн Синь удивилась. Томоко встречалась с АА, но откуда она знала, кто такой Фрейс?
— Да. Пускай твои люди заберут их из Австралии, чтобы они жили на свободе.
— Это несложно. А как насчет тебя?
— Обо мне не беспокойся.
— Разве ты не видишь, что происходит?
— Не вижу. Я вообще ничего не вижу.
— Ты что, ослепла? Плохо питалась?
Чэн Синь, АА и Фрейсу весь год выдавали достаточные пайки, и правительство так и не отняло у старого аборигена дом. Как только Чэн Синь и АА переехали к Фрейсу, ее перестали третировать. Девушка полагала, что ее защищает местная администрация, но теперь она поняла — за ней приглядывала Томоко.
Чэн Синь понимала, что этим биороботом управляет группа инопланетян, находящихся на расстоянии в четыре световых года, но она, подобно другим людям, всегда воспринимала Томоко как личность, женщину. И эта женщина, занятая уничтожением 4,2 миллиардов человек, беспокоилась о ней!
— Если ты останешься, тебя съедят.
— Я знаю, — хладнокровно ответила Чэн Синь.
Неужели Томоко вздохнула?
— Хорошо. Я оставлю софон рядом с тобой. Если передумаешь или понадобится помощь, скажи, я услышу.
Чэн Синь не ответила, даже не поблагодарила.
Кто-то схватил ее за руку — это был командир Сил Безопасности Земли.
— Мне приказали вывезти тех двоих, о которых вы говорили. Будет лучше, если вы, доктор Чэн, поедете с нами. Здесь скоро начнется сущий ад.
Чэн Синь отрицательно покачала головой.
— Вы знаете, где они находятся? Вот и хорошо. Отправляйтесь за ними. Спасибо.
Она прислушалась к вертолету. После потери зрения ее слух обострился, словно стал третьим глазом. Она услышала, как вертолет поднимается в воздух, а потом приземляется в паре километров отсюда. Через несколько минут он снова взлетел, и постепенно шум ротора затих.
Чэн Синь удовлетворенно закрыла глаза. Открыты они или закрыты, вокруг царила ночь. Наконец-то ее разбитое сердце нашло покой среди моря крови. Непреодолимая тьма стала ей защитой. За пеленой мрака был ужас. От того, что там происходит, дрожал в ознобе сам мороз и спотыкалась в потемках сама тьма.
Хаос вокруг нее нарастал: люди бегали, дрались, стреляли, ругались, вопили, стонали, умирали… «Разве они уже начали есть друг друга? Еще рано для такого». Чэн Синь верила, что даже через месяц, когда кончится еда, большинство откажется есть человечину.
«Поэтому большинство и умрет».
Неважно, как станут называть пятьдесят миллионов выживших — людьми или еще как-то. Исчезнет сама концепция человечности.
Теперь всю историю земной цивилизации можно описать одной строкой: мы вышли из Африки, мы бродили семьдесят тысяч лет, мы дошли до Австралии.
В Австралии человечество вернулось к исходному состоянию. Однако нового путешествия не будет. Это конец.
Невдалеке заплакал ребенок. Чэн Синь захотелось обнять его. Она вспомнила малыша, которого держала перед зданием ООН — мягкого, теплого, приветливо улыбающегося. От прилива материнского чувства у девушки защемило сердце. Она боялась, что дитя останется голодным.
