Оливер не знал, что и думать. Родители всегда оставались для него замечательными, добрыми и самыми лучшими. И пусть они оставили его и Оливию одних, но ведь поступили так не по своей воле. Будь они живы, все было бы по-другому.
Но миссис Болье говорила совсем иное. «Оступились… Творили нехорошие вещи», – болью отдавались в голове слова ректора университета.
Папа и мама злые? Оливер с трудом представлял их такими.
«Я не верю!»
Он вдруг понял, что просто обязан попасть в университет, любым способом, хоть победив в соревновании, хоть выдержав вступительные экзамены. Но он должен. Из-за родителей. Которых хоть и не помнит, но многим им обязан. Лишь так он докажет в первую очередь самому себе, что достоин быть их сыном.
– Они не такие! – Оливия резко остановилась. – Что ты молчишь?
– Я… Я согласен с тобой. – Оливер с трудом оторвался от своих мыслей.
– Неужели? – Сестра, прищурившись, смотрела на него. – Ты по-собачьи заглядывал в рот этой Флориане, пока она поливала грязью папу и маму!
– Ничего она их не поливала.
– Ты ее еще и защищаешь?!
– Я ее не защищаю, – возразил Оливер. – Просто она, в отличие от нас, знала их.
– Ах так! – вспыхнула Оливия. – Я больше склонна доверять Макалистеру, чем этой сахарной тетке. – Она скривилась, будто проглотила что-то несвежее, и, подражая приторным интонациям миссис Болье, произнесла: – Из-за них погибло много людей. Они связались с подозрительными личностями, магией и колдовством.
– Магией? – Еще в кабинете слова Флорианы удивили Оливера, но он не успел над ними подумать. – И что имела в виду миссис Болье?
– Тьфу! Ты ей веришь?
– Такое разве возможно? – Оливер ответил вопросом на вопрос и озадаченно взглянул на сестру.
– И я о том же!
– Орозий как-то говорил, что люди не могут колдовать.
– Я же говорю: она врет.
– Зачем ей рассказывать небылицы? – наморщил лоб Оливер. – Она взрослый человек, ректор университета, министр, между прочим.
– А мне почем знать? – огрызнулась Оливия. – Она пообещала пристроить тебя, и ты уже готов ее защищать?
– Я не защищаю ее, – обиделся Оливер. – Обвинение столь абсурдно, что нужны доказательства. Орозий говорил, что люди не могут колдовать. По- настоящему, как волшебники, как тот же Орозий. Мы способны творить лишь простейшие заклинания, что-то вроде фокусов на ярмарке. Ну, может, что-то посложней. А миссис Болье утверждает, что родители связались с магией. Они что, могли колдовать?
– Ой, не знаю. Эта Болье та еще карга. Не стоит ее слова воспринимать серьезно. Тут вообще предвзято относятся к нашим папе и маме. Тот дед Фердинанд, библиотекарша… – Оливия медленно пошла по коридору. – Давай спросим у Макалистера, тем более он колдун.
Они спустились на второй этаж. На лестнице по-прежнему сидели студенты и читали толстые учебники. Оливер с завистью посмотрел на них.
«Это ведь так хорошо изучать что-то интересное, посвящать учебе все свободное время и больше ни о чем не думать».
По ступенькам, шелестя юбками, бодро спускалась миссис Болье. Она накинула на плечи тонкий зеленый плащ, в руках держала маленький зонтик. На ходу улыбнувшись, она потрепала по щеке ближайшего парня. Тот от неожиданности отпрянул, выронив книгу.
– Занимайся, мальчик, занимайся! – воскликнула ректор. – Я не хотела тебя отвлекать. Но, дети, будьте осторожны и долго не засиживайтесь. Ступени холодные, вы можете простудиться.
Поправив прическу, она устремилась вниз.
– Брр… – фыркнула Оливия и поинтересовалась у студентов: – Она всегда так делает?
– Лезет не в свое дело? – хмыкнул прыщавый парнишка.
– Хватает за щеку. – Оливия болезненно поморщилась. – Ну и лезет куда не просят, разумеется.
– Постоянно, – пожаловалась худенькая темноволосая девушка. – Была бы она обычным преподавателем, я бы давно пожаловалась родителям.
– Видишь, твою Болье тут никто не любит! – радостно объявила Оливия, поворачиваясь к Оливеру.
– У меня к вам очень заманчивое предложение… – услышал Оливер вкрадчивый шепот.
Спустившись и войдя в коридор первого этажа, он увидел миссис Болье возле статуи бородатого рыцаря, державшего в левой руке большой щит и двуручный меч в правой. Миссис Болье разговаривала с высоким плотным мужчиной. Он напомнил Оливеру попугая: одетый в яркие, цветные одежды, с огромным носом и кривыми ногами, мужчина постоянно хватался за поясницу, будто только что получил парочку чувствительных тумаков.
– Я вас слушаю, Генрих, – проворковала Флориана.
Оливер хотел быстренько пройти мимо, но Оливия остановила его и затащила за угол.
– Тише ты, ничего не слышно, – шикнула она.
