может быть, поговорим.
И вышла, плотно закрыв за собой дверь. Оглянулась: уютная приемная. Сквозь высоченные окна льется яркий солнечный свет. Там, снаружи, лето. Конечно, нью-йоркское лето – так себе счастьице, но все-таки хорошо, что сейчас не зима. Наверное. Нельзя исключать, что обильный тихий снегопад порадовал бы меня не меньше. Даже если из-за него закрыли бы аэропорт и я не успела бы вернуться в Пиблс к обеду.
Я остановилась у стола секретарши, опустила руку на регистратор, сбрасывая жалобу. Кроме нас с секретаршей, в приемной находился еще молодой человек – в строгом офисном костюме, с приличной стрижкой, – который уставился на меня, едва я вышла из кабинета. Ожидая регистрации своей жалобы, я от нечего делать взялась рассматривать юнца и тут же поняла, что это не юнец, а женщина, причем далеко не юная.
Кадыка нет, волосы тонкие, да и характер оволосения совсем другой, кожа на лице явно никогда не видела ни бритву, ни депилятор. Руки. Руки мне понравились. У женщины были необыкновенные ногти – узкие в ногтевом ложе, затем они резко расширялись к концу фаланги. В принципе, трапециевидная форма свойственна всем «дворняжкам», но у женщины они были равномерно трапециевидные. Одинаково на всех пальцах. Вполне себе повод для основания новой породы. К тому же эти ногти, хотя и крупные, были абсолютно плоские, без намека на выпуклость в серединке, без больной ребристости, без белых полумесяцев у лунки. Красивые ногти. И пальцы хороши. Конечно же, кисть и близко не мужская – узкая, хрупкая, в ладони едва ли шире запястья. А вот с лицом дамочке не повезло. И напрасно она подделывается под мужчину, мужская стрижка только подчеркивает общую ее безобразность.
Нет, она не была уродиной. Она была по-своему хорошенькой. Но ее белесые выступающие брови, карие глаза, из-за чересчур широкого постава и величины казавшиеся круглыми, проваленные скулы, уникально короткий нос, выразительные, чувственные губы и подбородок, скошенный так сильно, что его словно бы и не было вовсе, – все это наводило на мысль о ручной обезьянке. Точно такой, какую давным-давно приволок в дом мой самый старший брат Ронни. Только без пятен дерматита. Ее лицо действительно не было ни мужским, ни женским. Просто потому, что оно не было человеческим. Окажись оно удлиненным, получился бы харизматичный парень. А отпусти эта странная леди длинные волосы – была бы весьма популярной девушкой. Однако лицо было круглым, а волосы – коротко остриженными.
Перехватив мой взгляд, она гибко, неестественно гибко поднялась и подошла вплотную. Мы были почти одного роста, она чуть повыше. Протянула мне свою нереально узкую кисть, в этой позиции казавшуюся слишком длинной:
– Леди Берг? Я Ясмин Фора, генерал Ордена Евы.
– Приятно познакомиться, – ответила я абсолютно, подчеркнуто нейтрально.
– Я жду именно вас. Не могли бы вы уделить мне немного вашего времени?
Я демонстративно, так, чтобы она видела, переключила чип на запись. Она вскинула обе руки каким-то театральным жестом, впрочем, оказавшимся очень мягким из-за длины ее кистей:
– О, леди Берг! Разумеется, я понимаю, из-за наших внутренних распрей у вас дурное мнение обо всем Ордене… И, конечно, я не возражаю, я только приветствую, если вы примете все меры предосторожности, какие сочтете нужными. Я согласна на любые ваши условия.
– И почему же?
– Этот разговор нужен мне, а не вам, – неожиданно просто ответила Ясмин и очень искренне заглянула мне в лицо своими обезьяньими глазами. – Я не умею притворяться. Я плохой игрок в покер и никудышний интриган. Я готова принять все ваши требования, потому что мне очень хочется, мне очень нужно кое-что обсудить с вами.
– Как вы узнали, что я сегодня буду здесь?
Ясмин с некоторой растерянностью посмотрела на закрытую дверь кабинета.
– А, понимаю. Наверное, вы подозреваете меня в коррупции. Знаете, меня всегда в чем-то подозревают, поэтому я разобралась в таких вещах, которые мне самой и в голову бы не пришло делать. Нет-нет, я же имею официальный статус. И как глава зарегистрированной Церкви я обратилась к военному министру с просьбой: устроить для меня встречу с вами. Ведь вы офицер, и кому, как не военному министру, знать, где вы бываете? Он ответил, что вы сегодня будете здесь. Может, это не по этикету, может, это неправильно, и нормальные люди не поступают так, как я, – но ведь получилось же?
Какое поразительное детское простодушие. Я отыгрывала подобный имидж в Эльдорадо, знала его преимущества. Проблема в том, что Ясмин Фора ничего не отыгрывала. Она была фантастически глупа. Настолько глупа, что в определенных ситуациях ее глупость запросто сходила за мудрость.
– Хорошо, – почти весело согласилась я. – Мне не трудно. Место выбираю я.
– Конечно. И, пожалуйста, не ограничивайте себя в статусе заведений. Орден выделяет мне достаточную сумму на личные расходы, но я совершенно не умею тратить деньги, поэтому у меня их довольно много…
Она пожала плечами, словно подросток, который не знает, как закончить фразу. Точно так же угловато и дергано. Просто резко подняла плечи вверх – отчего ее руки, висящие вдоль тела как плети, механически развернулись ладонями вперед, – а потом бросила их вниз. Прекрасно сшитый костюм сначала пошел грубыми складками, а в конце движения застрял на бедрах, широковатых для мужчины, и Ясмин одернула пиджак обеими руками, а потом еще поправила на заду.
Мы спускались вниз по широкой министерской лестнице. Ясмин скакала по ступенькам беспечно, с удовольствием, напоминая девочку из обычной семьи
