Куашнару станет вывозить…
Пожалуй, мы не обсуждали только погоду, футбол и войну с Землей.
Потом стемнело окончательно. На южной веранде устроили танцы для молодежи, а тем, кто постарше, подали кофе, сигареты, коньяк. Гости снова смешались, и я сама не заметила, как на несколько минут осталась совершенно одна на краю террасы. Я отвернулась от гостей, наслаждаясь тихим вечером.
– Долорес, можно попросить тебя уделить мне несколько минут?
Я даже не обернулась.
– Энрике, не нужно. Считай, я простила тебя за ту выходку.
– Долорес, такое больше не повторится. Даю слово. Но мне действительно необходимо поговорить с тобой. Это чрезвычайно важно для меня.
– Хорошо, – сдалась я.
Мы спустились в бархатный полумрак сада. Энрике остановился, когда мы оказались отделены от гостей первой же шпалерой.
– Долорес, я люблю тебя, – сказал он твердо и тяжело, глядя мне в глаза.
Я молчала.
– Я прошу тебя стать моей женой.
Я отрицательно покачала головой:
– Это невозможно.
– Но почему?
– Потому что мы не ровня, вот почему. Неравный брак хуже ограбления.
Он застонал:
– Долорес, это же глупости, это пережитки, ну как ты можешь даже думать о таком?!
– Я не понимаю, Энрике, как ты можешь думать о таком?
– Ты просто не любишь меня.
– Конечно. Разумеется, я не люблю тебя.
Несколько секунд он пристально вглядывался в мое лицо. И что-то ведь высмотрел обнадеживающее. Впрочем, неверный свет садовой иллюминации к этому предрасполагал. Так или иначе, он метнулся ко мне, схватил за плечи, и я едва успела отвернуться, чтобы избежать поцелуя. Он и не подумал выпускать меня. Я вывернулась из его жадных рук, отбежала:
– Не смей даже приближаться ко мне!
Куда там! Шел на меня, как бык на красную тряпку. Упрямый какой мальчик.
Не дожидаясь развития событий, я развернулась и убежала на террасу, где мигом втерлась в группу гостей, которой верховодил мой давешний сосед по столу.
Проклятье! Что делать, что же делать? Я отлично понимала, какое решение примет Энстон. Если узнает, конечно. Ему наплевать на чужие чувства и планы. Такое случается раз в сто лет, и если разведчица имеет хоть какую-то склонность к промискуитету, то ей повезло. Командование всегда принимает одно и то же решение: замуж. Один из самых респектабельных и перспективных мужчин в Эльдорадо. Да, сейчас у его отца шансы на диктаторство невелики. Но если поможет земная разведка, они вырастут в геометрической прогрессии. И перейдут по наследству к сыну. А мне светит пожизненное место земного резидента. И попробуй откажись.
Можно, конечно, посоветоваться с Хосе. Или даже с Арриньо. Но я внезапно увидела куда более надежный вариант в лице сеньоры Вальдес.
Конечно, сеньора Вальдес! Заботливая мамочка желает сыночку только самого лучшего и помнит, от кого родила его на самом деле. Можно быть уверенной: она не допустит, чтобы простонародные гены закрепились в крови ее внуков.
Доверительный разговор с сеньорой потребовал от меня всех моих актерских талантов. Сначала я сумела убедить ее ненадолго покинуть гостей. Затем – выслушать меня в доме и при закрытых дверях. Она привела меня в маленькую гостиную, я нефигурально кинулась ей в ноги и, заливаясь слезами – до сих пор не понимаю, как я сумела нешуточно разрыдаться, при том, что выжать из меня слезинку было проблемой уже в детстве, – наябедничала на Энрике. Я так распиналась о своем глубоком почтении к семье Вальдес, так горячо рассказывала, что слишком дорожу хорошими отношениями с сеньорой, чуть сама в это не поверила. Я даже выкрикнула, что лучше умру, чем опозорю семью, согласившись на неравный брак. Я умоляла сеньору о прощении и о том, чтобы она повлияла на сына. Нам с ним нельзя даже видеться. Ясно ведь, что каждая новая встреча только укрепляет Энрике в его решимости. А я, дескать, опасаюсь, что не смогу объяснить ему, как дурно все происходящее, поэтому и обращаюсь к его матери. Кто еще сумеет это сделать тактично и с любовью?
Сеньора меня выслушала.
Очень холодно пообещала принять меры.
– А теперь тебе лучше покинуть мой дом, – сказала она.
