том берегу видели выход жилы с зелеными камнями, и в гальке тоже попадались ярко-зеленые камни. С тех пор он каждое утро ходит в руины. У него лодка, сам не гребет, нанимает пацанят. К сиесте возвращается и больше из дома не выходит. До полусмерти боится пауков. В чужую машину больше ни под каким предлогом не сядет.
– Спасибо, Долорес. А что за зеленые камни?
– Ювелира в деревне нет, а местные считают, что это галька. Мол, не бывает таких изумрудов. Хотите обеспечить свою старость?
– Все-то вам надо знать. И что такого? Не грех, между прочим. Земля-то там ничейная.
– Совсем не грех, капитан Лопес. Но все-таки сначала гляньте на них. У зеленщика есть горсть такой гальки. Показывали ее какому-то заезжему знатоку, тот сказал, что это не изумруды. Через неделю он утонул на реке, его лодку разбило на порогах.
– Переправлялся на тот берег?
– Местные сказали, что он брал лодку порыбачить. Я бы советовала вам, если заинтересуетесь, не обращать внимания на руины. Вся цветная галька в действительности найдена на тех самых порогах.
Капитан Лопес кивнул, потом указал на корабль:
– Вас ждут, сеньорита Кастро. Надеюсь, вы доберетесь благополучно и я никогда вас больше не увижу.
– Надеюсь, вы найдете свою золотую жилу и мы никогда не встретимся.
Я догнала генерала, он проводил меня на борт.
– Прощайте, Долорес Кастро.
– Прощайте, генерал Вальдес.
Он внезапно обнял меня:
– Ты чуть не стала моей дочерью. Брось армию, Долорес. Возвращайся домой и живи долго.
Он ушел, не оборачиваясь.
Меня отвели в маленькую каютку.
Через сутки я перешла на другой борт. Пираты, которые ходят в Эльдорадо, – особый тип людей, я ни капельки не боялась остаться с ними наедине на целых три дня. По большей части мы резались в покер.
Через семь суток после бегства из Мехико я прибыла на базу.
Часть вторая
Настроение было паршивей некуда. Я проснулась с чувством осознанной горечи, словно меня обманули. Август так близко, всего-то на Луне, но притом совершенно недоступен, потому что арестован. Луна – это, конечно, не Эдинбург, но по сравнению с расстоянием от Земли до Саттанга – рукой подать. Четыре часа – и Август может быть дома. Если, конечно, повезет с рейсовым лайнером, чтобы он садился не на Байконуре или еще где, а во Франции. Там коспопорт маленький, но активный.
Я все утро проходила с этой мыслью: если бы Августа отпустили прямо сейчас, он успел бы домой к ленчу. Как было бы здорово. Мы успели бы обсудить все-все.
Позавтракать мне не удалось, кусок в горло не лез, поэтому я отправилась в Эдинбург наращивать волосы. Поехала наобум, запоздало думая, что надо было записаться с вечера, а то по закону подлости наверняка съезжу напрасно.
Конечно, угадала. У моего постоянного мастера не было ни одного свободного «окошка». Я вздохнула и вспомнила другого мастера, которого в свое время рекомендовал господин Тан. О чудо – у него открыты два часа с десяти до полудня. На часах была половина восьмого, но меня это нисколько не огорчило. Погуляю по Эдинбургу. Утренний Эдинбург в конце июня – сказочный город. Может быть, аппетит нагуляю.
Я попросила Кера высадить меня около кладбища Грейфрайерс, давно превращенного в литературный музей, привычно погладила памятник Бобби, немного прошла пешком. Напротив собора Святого Джайльса открылось новое кафе. Я зашла, попросила кофе. Несмотря на будний день и ранний час, кафе было заполнено наполовину, и мне достался не самый удобный столик – в центре зала.
Я честно пыталась отвлечься от навязчивых мыслей об Августе. Сама себе удивлялась: никогда такого не было. Ну, вспомню его, вздохну, отмечу, что начинаю скучать, – и переключаюсь на повседневные заботы. А сегодня не получилось. Я рассеянно скользила взглядом по старинным зданиям, по прохожим, но ловила себя на том, что не могу вспомнить, куда смотрела еще секунду назад.
Ладно, с этим безобразием надо что-то делать. Поэтому я открыла наладонник и попыталась узнать, за что арестовали Августа. В новостях, естественно, ни полслова. Ничего, зайдем с другого боку… Я ввела свой код допуска и запросила список арестованных полицией и федералами на Луне за последнюю неделю. Августа не было и там. Еще интересней.
Мне принесли кофе, я машинально поблагодарила, тупо пялясь в монитор и борясь с желанием проверить, хватит ли моего допуска, чтобы увидеть подозреваемых в военных преступлениях. Но тут меня осенило, что есть путь легче и проще: можно связаться с диспетчерской. Августа держат фактически под домашним арестом – на борту яхты. Но тогда полиция должна знать, почему такому-то кораблю закрыт старт, а его экипажу запрещена высадка.
Я запросила коды дежурных, мне вывалился список.
