дальше и вовсе Ледяное море. Что мы, белые медведи — на льдинах плавать? Пропадём ни за греческий обол, и не узнает никто на Днепре про наши подвиги славные...
— А ведь верно! — потёр лоб Шумила. — Мы же защитники леса. На что нам тундра, море? Ты, братец, иногда умные вещи говоришь.
— И на что было лезть в такую даль? — продолжил Бурмила. — Чего мы тут не видели — ёлок или сосен? Пусть сарматы так далеко от своей земли забираются.
— Было бы для кого стараться, — подхватила Лаума. — Сколько племён прошли — одни трусы да дураки беспросветные. Ни отеческих обычаев не берегут, ни воли. Ложатся под росов, как... — И ведьма добавила такие слова, какими у венедов даже мужики при бабах не лаются.
— Всё! Возвращаемся на Днепр, — махнул рукой Шумила.
— А окаянный Ардагаст всё равно сгинет! Чтоб ему в Ледяном море утонуть! Киту-рыбе в глотку попасть! В пургу замёрзнуть! Пошли ему Чернобог смерть лютее, чем всем погубленным им! — злобно заклинала ведьма, обернувшись на север.
И Чёрные Медведи повернули на юг. Пермяков тронуть так и не решились, зато пограбили удмуртов. Потом — мокшан и эрзян, да так ловко, что те поначалу подумали друг на друга. В родные леса «защитники» вернулись к Святкам, наврали и нахвастали с три короба про свои подвиги и про лютые безбожные дела Ардагаста в далёких землях и взялись за привычное дело: мешать полюдью и сеять в лесу смуту и страх.
Глава 5
БОЙ ЗА СВЯЩЕННЫЙ ОСТРОВ
На Священном острове, над большим чумом, покрытым шкурами белых медведей, трепетало знамя росов. В чуме, усевшись на мохнатых шкурах, не спеша пировали Андак с Саузард, Хан-Хаденгота и чёрный шаман. Управившись с олениной, поджаренной на прутиках по-сарматски, они теперь смаковали свежее китовое сало. Им прислуживали красивые девушки-сииртя, чьи стройные татуированные тела прикрывали лишь кожаные пояски. Все четверо были довольны собой и жизнью в покорённой стране.
На острове не было хороших пастбищ, поэтому коней и оленей держали под надёжной охраной на материке, в долине реки Ою. Верхом на них росы и ненцы разъезжали по стране, собирали дань. Пару селений разорили за непокорность, в остальных только секли виновных. Красивых женщин брали себе, натешившись, отпускали, даже с подарками. Чумы-кладовые на острове были полны мехов, моржовых клыков, рогов нарвала и бивней земляных быков. Был даже мешок амбры. Саузард, знавшая толк в благовониях, с удивлением уведала, что самое дорогое из них находят в желудке кита. Завоеватели охотились — больше для своего удовольствия — на оленей и белых медведей. Андак, чтобы потешить молодечество, отправился даже охотиться на кита, но только опрокинул байдару и чуть не утонул. Зверобоям пришлось вытаскивать за гарпунный ремень вместо кита росского князя.
А сииртя и тундровым печорцам приходилось теперь охотиться гораздо больше, чтобы прокормить и себя, и пришельцев и принести им дань. А ещё нужно было часто возить новых хозяев края в байдарах через пролив. Уйдут они или останутся зимовать? И уйдут ли вообще? Надежды не было даже на богов. Нга оказался сильнее Нума. Мать-Земля и её шаманка Аюни молчали. Не откликались на зов шаманов боги Белого острова. В тундре часто нападали на охотников людоеды-сюдбя, совсем осмелевшие рядом с сюдбя-людьми. Людоедов и других злых духов, чьи истуканы теперь стояли на Мысу Идолов, ублажали жертвами. Съехавшиеся отовсюду чёрные шаманы вымогали себе подарки, пугая всяческими бедами.
Андак, взяв серебряную чашу с кумысом из рук девушки, ласково пощекотал сииртянке поясницу и сказал:
— Венеды говорят: «В гостях хорошо, а дома лучше». Скоро зима, кони могут не прокормиться. И хмельного тут совсем не умеют делать. Хорошо хоть у нас есть дойные кобылицы. Что, сюдбя, поделим дань — и в родные стойбища?
— Поделим, сюдбя, — кивнул Хан-Хаденгота. — Я с дружиной тоже вернусь. А на следующий год снова приду за данью.
— Ой, не уходи, росский сюдбя, — прижалась к ногам Андака сииртянка. — Нас племя презирать будет за то, что спали с чужаками. Или возьми нас с собой. Разве мы тебе надоели?
— Князю росов не надоедаю только я!. — бросила на неё злобный взгляд Саузард.
— Никуда вы не уйдёте. Пока не совершите ещё один поход — самый трудный, самый славный, — неожиданно и спокойно произнёс Чёрный Бык.
— Эй, шаман! Как можешь приказывать воинам? — возмутился вождь ненцев.
— Ты что, великий царь сарматов, что посылаешь в поход князя и царевну росов? — сверкнула глазами Саузард.
— Не я посылаю, Нга посылает. Что бы вы делали без него и без меня? Гонялись по тундре за печорцами? А сииртя уплыли бы на остров. Но вы взяли их самое святое место, души их душами рабов сделали. Весело жили? Много дани взяли? Теперь делайте, что Нга велит. Когда замёрзнет море, идите в набег на Белый остров.
