изделие стандартное, следов ДНК на нем нет, как и на остальной амуниции.
– Анализ с когтей подозреваемого?
– Тоже пусто. Такой генетической последовательности в базе не значится.
– Ого!
– Ага. Наш скалолаз тип серьезный. Либо в Банке Данных пошарили, либо прибыл откуда-то, где обязательного сканирования при рождении нет. Из Африки, например.
– Первое вряд ли возможно. Второе вероятно. Но ничем помочь не сможет.
– Я отправлю запрос нашим информаторам среди мафии. Этот человек мог засветиться. Хватит описания или фото, программы поиска и распознавания отследят через камеры в городе.
– Хорошая идея, действуй. Что-то еще?
– М-м-м… Сухинов оказывается, страдал Синдромом.
– Многое объясняет. Перебор с имплантатами, – вспомнил агент. – Граничный уровень КМ. Но и плохонькие стоят приличных денег, особенно если с лицензией.
– С лицензией, – подтвердила девушка. – И не плохонькие, а уверенно-хорошие. Догадываешься, каким образом обыкновенный подсобник на ферме по выращиванию мяса мог заработать такую сумму?
Игорь догадывался. В сущности, и выбор-то не особо велик. За исключением единичных уникумов вроде Миронова, народ с СГУ можно сравнить с инвалидами прошлых столетий. Таким власти из гуманных побуждений выплачивают скромное пособие. Чтоб не подохнуть с голоду и одеться-обуться кредитов хватит, а вот на имплантаты – извините. Заработать же самостоятельно нереально. Синдромников почти никогда не берут на высокие должности, не дают хороших окладов. И не потому, что заочно записывают в изгоев, нет, тут работает обычный принцип целесообразности. Ту же работу моды выполняют лучше и быстрее.
Таким образом, любой «калека» рано или поздно становился перед выбором: либо пойти в курьеры какой-нибудь мелкой банды, либо стать сервером. Но первые часто погибают, а вторые при известных недостатках труда в виде хранителя информации могут надеяться хоть на что-то.
К слову, ученые вроде прогнозировали: лет через десять-двадцать появятся достаточно сложные искусственные мозги, способные выполнять ту же работу, что и человеческие, но с более высоким быстродействием. Это окончательно добьет графен, однако сейчас Сеть нуждалась в людях. И каждый третий исток с Синдромом охотно подписывал Договор аренды.
– Сколько?
– Стандартные пять лет.
– Остальные тоже?
– Ничуть, – уверенно мотнула головой девушка. – И предрекая твои дальнейшие скучные расспросы – в чем-то серьезном не замечены, не привлекались, не нарушали. Так, мелочи: дорожные штрафы, хулиганство… в общем, жизнь вели неинтересную и тоскливую.
– Лучше б вели и дальше.
– Похоже на сарказм.
– Стараюсь. А что насчет вчерашнего аврала со спутниками связи?
– Специально не копала, да и официальные запросы вправе делать только Шеф, но слушок там, сообщеньице здесь…
– Не томи.
– Какой нетерпеливый. Даму сначала потанцевать надо… Со спутниками нечто странное – без какой-либо команды изменили орбиты, начали маневрировать и что-то активно передавать. Спецы в Управлении попытались восстановить контроль, но без толку. И говорят, какая-то бессмыслица, набор путаных сигналов, не поддающийся расшифровке. Грешат на сбой в центральном Мозге, отправляют гневные петиции в Майкрокорп, чтоб те исправили баги… Короче, никто ничего не знает. Да и спутники глючило недолго, через пару минут вернулись на исходные позиции. Но наверняка вспышка на солнце, магнитные возмущения.
– Возможно, – пробормотал Игорь. – А что насчет…
– Вечером! – отрезала Инна. – Или ты станешь виновником моей кончины, в жутких мучениях, между прочим. Все, улетела.
Торопливо развернувшись, она побежала к лестнице. Только китель мелькнул и волосы взметнулись. Миронов же беспомощно развел руками и проводил взглядом… чересчур затянувшимся взглядом.
Хороша! Стройная, хрупкая, с отличной фигурой – видно и сквозь китель. И в ней есть то, что всегда неосознанно ищут мужчины в женщинах – некий огонек, внутреннее пламя.
Отмахнувшись от непрошенных мыслей, агент на всякий случай решил проверить, что делается у кабинета командора. Но спустившись вслед за Инной, с удивлением обнаружил, что толпа выросла вдвое. Кроме того рядом с дверью объявились два неизвестных пассажира в строгих черных пиджаках – широкие
