взволнованный, он медленно проводил окутанной искристым светом ладонью над моей раной. Что-то лихорадочно шептал, гладя второй рукой меня по волосам.
— Неужели тебе так нужно, чтобы он это озвучил? — устало спросила Кариан.
— Нет, — я вздохнула, — я и так понимаю, что любит.
Андрей в видении бережно поднял меня на руки и забрался на спину Рагима. Грифон тут же взмыл и молниеносным сполохом исчез в небе.
Огонь потух. Видимо, показал мне все, что надо.
— Эридан не даст закрыть портал, пока вы с Андреем не вернетесь, — продолжила Кариан, — так что все будет хорошо.
— Раз все так хорошо, то почему же ты такая мрачная? — Я не сводила с Создательницы настороженного взгляда.
— Быть может, потому, что по-настоящему плохое ждет тебя еще впереди? — Она невесело усмехнулась, подняла на меня глаза: — Я не знаю, когда мы снова сможем поговорить, так что скажу сейчас. Карина, прошу тебя, будь благоразумна. Твои эмоции хоть и искренни, но станут слишком опасны. Не верь чувствам, слушай разум.
— Хорошо-хорошо, истерить не буду, — тут же заверила я, не пытаясь угадывать, какой глобальный смысл имелся в виду. — Один вопрос, Кариан. Не в тему, правда. Магерам несколько раз назвала меня «алаис». Что это значит?
Создательница лишь покачала головой.
— Это на первичном языке, и перевод ты можешь узнать в любой момент, спросив, к примеру, у Светы. Но поверь, тебе это ничего пока не даст. Пора возвращаться, Карин.
Я кивнула. Вспыхнувшие на алтаре белоснежные блики пламени бережно окутали меня словно в кокон.
— Священный огонь. — Я улыбнулась и закрыла глаза.
В то же мгновение пришла в себя на руках Андрея. Рагим стремительно нес нас к уже показавшемуся внизу порталу.
— Как ты? — Андрей ласково коснулся губами моего виска.
— Лучше, чем была. — Я не удержалась от улыбки. — И ладно, так уж и быть, я подумаю, может, все-таки стоит тебя простить.
Он засмеялся и обнял меня еще крепче. Пусть Кариан и сулила мне грядущие неприятности, но, видимо, такая работа у всех высших и мудрых — пугать направо и налево.
Но сейчас имелись вопросы и поважнее.
— Как думаешь, — я мечтательно зажмурилась, — у Ритки там еще остались пирожные?
