повторил: – Повелитель с нами, да только не в себе! Память у него Пепельный отшиб, путем злого колдовства!
Молчание, наступившее после этих слов, было сравнимо с гробовым, что в принципе соответствовало названию и антуражу места, где они находились, – «У Могилки».
– Это как же? – Домовой Василий даже перестал шмыгать носом и, наконец-то отлипнув от Феникса, заглянул тому в глаза. – Это что же… Я тут слезами у тебя на груди умываюсь, а ты и знать не знаешь, кто я такой? А тогда какого Василия ты искал?
Ник пожал плечами:
– Наверное, тебя! Ведь это ты приходил ко мне, дворцовый домовой, и все уговаривал жениться?
– Эх… Правда твоя. Уговаривал, да так и не уговорил. – По морщинистой щеке Василия снова покатилась слезинка. – А теперь, похоже, и подавно не уговорю… Не нянчиться мне с твоими наследниками…
– А теперь его и уговаривать не надо, – ввернул свое слово леший. – Наш повелитель, пока по Лукоморью шлялся, уже успел ожениться. Да только Пепельный – зараза – счастью ихнему мешает! Умыкнул вот нашего Златокрылого, в клетку посадил, силушку отнял.
– Да иди ты! – хором восхитились Могилка и Василий, явно услышав только хорошую часть новостей. Домовой снова не упустил шанс пустить слезу на плече Ника, только теперь от радости. Остальные, продолжая хранить молчание, просто придвинулись ближе. Видимо, чтобы быть в курсе правительственных дел.
– Пришли уже! Ближе некуда! – обреченно махнул рукой Михай. – Теперь надо думу думать, как память и силушку Пресветлому возвращать.
– Ну, с памятью-то как раз все просто! – воодушевился Василий. – Расскажем ему правду: что было с ним, что знаем сами!
– А вот и не все просто! Надо, чтобы он сам вспомнил! Пробовал я уже рассказывать – тут клинический случай. Сильно ему Пепельный в памяти покопался. Поэтому и не верит наш Феникс ничему, окромя того, что сам вспомнит.
– А может, по старинке? – К столу, бренча амулетами и опираясь на метлу как на посох, подошла одна из ведьм. Ее товарки, навострив уши, остались сидеть за столиком, делая вид, что им происходящее совершенно неинтересно.
– Это как? – Феникс обернулся к ней. Просто поразительно, как ведьмы умеют столько жить и не стареть? Яркой брюнетке в цветастом платье, что стояла сейчас рядом с ним, вряд ли можно было дать больше двадцати, но в зеленых глазах застыла такая вековая мудрость, что стало даже немного не по себе.
– Да просто. – Она обворожительно улыбнулась и помахала у него перед носом черенком метлы. – Треснуть надо тебя как следует по затылку, вот память и вернется!
– Иди отсюда, вертихвостка! – осадил ее Михай. – Мы же хотим ему память вернуть, а не сделать из него пускающего слюни идиота.
– Тогда отвар из мухоморов и кошачьих глаз! Мне мать рассказывала – очень помогает! – не сдавалась та.
– Я тебя сейчас саму накормлю освященным хлебом! – Могилка, не выдержав, вступился за Ника.
– И откуда у тебя такой артефакт? Или опять за кровушкой людской в Лукоморье летал и церковную лавку ограбил? – пытливо прищурилась чертовка.
– А тебе какое дело? Иди вон к себе за стол, а то суп из болотной гадюки остынет. Второй раз я ее ловить не пойду!
Ведьма обиженно фыркнула и, не сводя с Феникса многообещающих зеленых глаз, вернулась к товаркам.
– Только один способ есть вернуть Златокрылому память, – прошелестело рядом. Все обернулись, разглядывая появившуюся из воздуха тень.
– Гамаюн? – Ник даже привстал, во все глаза разглядывая таинственную гостью. – Сестра?
– О! Почаще так пугай, глядишь, и опомнится! – выдохнул Василий. Поднес руку ко лбу с желанием перекреститься, но, вспомнив, что он все же нечисть, только почесал торчащую во все стороны седую шевелюру.
– Феникс помнит меня лишь потому, что я уже навещала его в клетке. – Тень коснулась щеки Ника призрачной рукой, точно хотела излечить его незаживающую огненную язву, и заговорила: – Трудно будет тебя вернуть, брат. Пепельный провел обряд Зеркала, когда пленил тебя впервые.
Перед глазами Ника вдруг завертелись огоньки. Тело вспомнило огненную боль и бессилие, появившееся после. Обряд! Он уже пережил это однажды. А что было бы, если бы Пепельный успел и провел его во второй раз до конца?
– Вспомнил? – Тень оказалась так близко, что Нику даже показалось, что он видит глаза сестры цвета утреннего дождя, глядящие ему сейчас прямо в душу.
– Да. Но не все. Тогда что-то пошло не так! – Не в силах противиться желанию, он закрыл глаза и, возвращаясь в прошлое, заговорил: – Я очнулся в подземелье, где и провел много дней. А может, лет. Однажды он пришел ко мне. На его пальце я увидел кольцо… сияющее огнем. Он смеялся. Говорил, что все, кто мне дорог, умрут в его плену. Что он сделает из всех вас чудовищ, которые впоследствии сгорят, потому что он не может жить в этом мире без поддержки из чужих жизней. И он заберет жизнь каждого из вас. Потом он рассказал, что уже забрал жизни моих сестер. И что он ищет великую колдунью, которая подарит ему сына. Через него он завладеет всем миром… – Феникс отчаянно потер лицо, точно стирая паутину воспоминаний. – А потом… Я не знаю, что произошло потом. Дальше я помню только, как бегу по подземелью. Яркий свет… и звездное небо… А еще… я сжимаю его кольцо. Знаю, что не могу его надеть! Он ищет меня через него! Я отдаю кольцо. Зачем мне кольцо, если есть свобода?
