– Теперь он наша забота.
Снова началось погружение.
У Лобанова зачесался нос, он чихнул.
– Что такое?! – тотчас же отреагировал Бурмаков, прислушивающийся к звукам, испускаемым водолазом.
– Нос чешется… под шлемом нет какой-нибудь загогулины – почесать?
– К сожалению, не подумали, – сокрушённо проговорил руководитель экспедиции. – Учтём при доработке, терпите.
Тьма вокруг сгустилась окончательно, подчёркиваемая идущим снизу зеленоватым сиянием прожектора «Консула».
На глубине в полкилометра движение прекратилось.
– До складки на дне около полусотни метров, – предупредил Бурмаков. – Что-нибудь видите?
– Нет, только прожектор батискафа.
– Скальный подъём, ограничивающий впадину, представляет собой, скорее всего, край вулканического конуса, он где-то рядом. Мы поищем своими локаторами, а потом «Янтарь» отработает моторами пару сотен метров, не пугайтесь, когда начнёт сносить.
Речь шла о том, что водолаз был связан с кораблём пуповиной троса и оптоволоконным кабелем, и стоило судну тронуться с места, оно потянуло бы за собой и скафандр.
– Я понял.
Ждать пришлось четверть часа.
Становилось душно. Нижняя часть забрала шлема начала запотевать. Но жаловаться Лобанов не стал, опасаясь, что его начнут поднимать и задание он не выполнит.
Захотелось пить. И хотя под губой из шлема торчала соска, подающая воду, Максим пить не стал, опять-таки опасаясь, что следящий за его действиями компьютер пошлёт наверх предупреждающий сигнал.
Повело боком: двигатели «Янтаря» привели его в движение. Через несколько минут луч фонаря отразился от какой-то желтоватой туманной массы справа.
– Вижу дно! – встрепенулся Лобанов.
– Мы останавливаемся, вам придётся определить место установки самостоятельно.
– Пусть «Консул» высветит край кратера.
Через минуту свечение прожектора батиплава усилилось, туманная полоса перед водолазом стала ярче, приблизилась, распадаясь на цепь бугров и скруглённых илом валов.
– Ещё метров двадцать, – попросил Лобанов.
Его послушно перенесли к гребню кратера.
Зубчатые края кратерной скобы просматривались плохо, и Лобанов включил двигательную установку. Заурчали пропеллеры в кольцевых тубусах, толкая водолаза вперёд.
Испещрённый тенями склон кратера стал виден почти во всех деталях, и Лобанов подумал, что когда-то, тысячи лет назад, дно моря представляло собой часть суши. А где-то севернее прятался под водой и материк Гиперборея.
– Вижу ровную площадку.
– Ищите контейнер, мы его опустим.
Связи с батиплавом у Лобанова не было, и он не мог подсказать подводникам, чтобы они пошарили по дну лучом прожектора, но они сами догадались сделать это.
Луч света мазнул по фигуре водолаза, осветил толщу воды вокруг, и Лобанов заметил сверкнувший металлом корпуса контейнер «Слухача».
– Вижу! Его надо передвинуть метров на тридцать западнее.
– Сейчас переедем.
Водолаза плавно понесло в указанном направлении вместе с контейнером.
– Стоп! Опускайте.
Контейнер, поддерживаемый поблёскивающей в свете прожекторов струной троса, пошёл вниз, лёг на плоский выступ между двух каменных зубцов, подняв небольшую волну мути. Струна троса беззвучно пошла вверх, исчезла. На корпусе «Слухача» сверкнул огонёк.
– Нормально стоит, – с облегчением сообщил Лобанов.
– Выпускаем буй.
В крышке контейнера возникла дыра, из которой вылетел продолговатый красный язычок, развернулся четырьмя лепестками и поплыл вверх.
– Вижу буй.
– Отлично! Теперь мы уже сами. Благодарю за работу.
