бы не выплеснуть на крысу хотя бы часть своего зла? Жаль, что я не могу ударить. Очень хотелось что-то швырнуть или сломать, но в этом теле я могу только говорить. Не так много, но лучше, чем вообще ничего!
– Тварь! – громко произнесла я. – Мерзкая голохвостая тварь!
Крыса замерла и прислушалась. Слышит? Меня? Или что-то другое? Но что?
– Повинуйся мне, тварь! – заорала я так, что меня саму едва в противоположный угол не снесло. С чего мне это пришло в голову – сама не знаю. Но внезапно моя ярость стала чуть меньше! Нашелся выход?! Этого я не знала. Странное было чувство. Я глядела в крысиные глаза-бусинки и видела там не просто черноту, но РАЗУМ! Другой, чужой, отвратительный мне, но разум и волю, которые я сейчас могла сломать, могла подчинить, могла сделать с крысой все, что хочу, – и она не возразила бы мне. Я была в этом совершенно уверена. И медленно надавила своим разумом на крысиный, буквально чувствуя, как меняется что-то в маленьком мозгу. От свободы – к добровольному и радостному подчинению. Не так ли вампиры подчиняют себе животных? Или там другое? Крыса смотрела на то место, где находился мой призрак. И я рявкнула:
– Подойди ко мне, тварь!
Я и сама не знаю, что меня дернуло за язык. Проверить захотелось?! Или просто так? Но крыса вдруг подбежала к тому месту, где стояла я, и уставилась в воздух умильными глазами-бусинками. Усы у нее шевелились. Казалось, она нюхала воздух. Она меня чует? Чувствует, что я здесь? Идет на мой зов?
Юлия Леоверенская в роли Гамельнского Крыслова? Забавно. Забавно или…
– Иди туда, – приказала я крысе. И показала рукой на угол.
Ноль внимания. Или ноль понимания?
– Иди налево!
Опять ноль внимания.
Я отлетела влево и уже оттуда позвала крысу.
– Иди ко мне!
Крыса довольно пискнула и подбежала к моим ногам.
Ага, вот оно что! Они идут ко мне, но вовсе не по моим словам. Слова им непонятны. А сколько крыс мне может повиноваться? Одна? Или…
Ярость в груди горела ярким пламенем.
– Ко мне, ко мне, ко мне, ко мне, ко мне…
Я стояла в комнате, кружилась вокруг себя, широко раскинув руки в стороны, и повторяла эти слова как мантру. Но мантры – это просто монотонное повторение фраз. Я же вкладывала всю силу, всю ярость, всю злость и ненависть в каждую букву. Я ни на что не надеялась и ничего не боялась. Мной владело только одно желание – отомстить. Если нельзя убить самой, значит, надо собрать армию. И это – моя армия. Комната постепенно заполнялась крысами. Большие, жирные, откормленные, донельзя мерзкие… Совсем как тот оборотень в ботинках за восемьсот евро. И все они стояли и смотрели на меня. На то место в пространстве, которое я занимала. И в маленьких глазках, куда не повернись, я читала одно и то же. Повиновение, преклонение, обожание. Они готовы были выполнить мою волю, как свою собственную. И даже погибая, были бы счастливы. Теперь я была почти довольна. Ах, если бы мне удалось вывести их отсюда и натравить на тех подонков! Палачам пощады нет! Ни в каком виде! Но как их вывести? Мне стены не преграда, но натиск моего войска должен быть единым и неудержимым. Идея пришла внезапно. Должны же эти болваны среагировать на шум в подсобных помещениях?
– Пищите! – приказала я животным. – Голос! Голос, мать вашу!!!
Крысы запищали. Сперва робко, но потом все громче и громче.
– Сильнее, громче! – подбадривала я их. – Громче, дети мои!
От писка даже у меня уши закладывало. А у оборотней что – крыши посносило? Или не положено? Очень хотелось пролезть сквозь стену и посмотреть, что там и как, но я боялась оставить свое хвостатое войско даже на минуту. Я не знала, смогу ли контролировать их на расстоянии. И рисковать не могла. Если они разбегутся, все придется начинать сначала. А я не знаю, хватит ли у меня на это сил и злости! Я ничего ведь не знаю! Даже сколько времени мне отпущено на весь концерт! И сладчайшей музыкой мне показался скрежет ключа в замке. Проворачивался он с таким усилием, что я поняла – последний раз сюда лазили как раз при царе Горохе. И ключ нашли не сразу! Вот оно в чем дело… Вот почему они так долго не открывали.
– Убейте всех! – приказала я. – Всех, кто ходит и говорит! Всех живых!
Крысы внимательно прислушивались, но понимали? Или нет? Это я узнаю через несколько секунд! Дверь распахнулась.
– Убейте их!!! – заорала я, вкладывая в голос все остатки ярости, которые у меня были. – УБЕЙТЕ!!! УБЕЙТЕ!!!
И крысы ринулись вперед.
Когда-то я смеялась над рассказами Буссенара о муравьях, с пути которых бегут даже слоны. И еще над чьими-то рассказами о мигрирующих леммингах, на пути которых не остается ничего живого. Казалось бы, что может сделать такая мелочь?! Перебить их к известной матери! Зря смеялась. Крысы ринулись из комнаты неудержимым серым потоком. Я даже и не думала, что их так много! Они все текли и текли из комнаты, а я парила в воздухе и смотрела на все это растерянными глазами. Не знаю, как там были все остальные оборотни, но, по-моему, их смели в первые же три минуты. А те двое,
