– Ты еще веришь в любовь, кудряшка?
Голос был удивленным, на прекрасном лице – недоверие.
– Если бы вы в нее не верили, вы бы не играли на моих чувствах к Даниэлю! – парировала я. Первые несколько слов дались мне с огромным трудом, но постепенно я начала приходить в себя. Вампир это почувствовал. Понял, что ему не выиграть – сегодня. И отступил. С ощущением «что отложено – еще не отменяется». Что ж, посмотрим.
– Ты права. Я скажу Даниэлю, чтобы он зашел?
– Не надо. Я хочу побыть одна.
– Как прикажет моя госпожа.
Я не удержалась от улыбки.
– А разве я могу вам приказывать? Почему не назвать вещи своими словами?
– Ты уже жалеешь о том, что между нами было? Или о том… чего не было?
Я опустила глаза, чтобы не видеть его. Даже просто смотреть – и не дотрагиваться, даже мимолетный взгляд был для меня искушением.
– Не знаю. Для меня это было слишком… слишком интимно.
Мечислав сделал два быстрых шага – и оказался рядом со мной. Его палец скользнул по моему лицу, стирая кровь. Вампир положил палец в рот, пососал его, а потом улыбнулся мне. И надо было видеть эту улыбку. Просто приглашение в постель, сказанное прямым текстом.
– Это не страшно, кудряшка. И совсем не больно, что бы ни говорила мамочка. Но я подожду, пока твой страх рассеется.
– Долго ждать придется!
Я отвернулась и услышала, как хлопнула дверь.
Ключ торчал в замке. Я повернула его, рухнула на кровать – и разревелась в три ручья. Прорвалось.
Все-таки я далеко не терминатор. И чего мне стоит постоянно быть спокойной и наглой – ведомо одному Богу. И то не факт. А на самом деле мне бывает больно и тошно, тоскливо и грустно. Но лучше не показывать своих слабостей тем, кто может ими воспользоваться.
Ревела я не слишком долго. Не больше двадцати минут. Это только в кино героини могут реветь с утра до вечера. У меня так не получилось. Я начала задыхаться, нос покраснел и распух, глаза ничего не видели, меня мутило… Пришлось отправиться в ванну. Горячий душ и холодные примочки помогли. До рассвета оставалось еще больше часа, когда я спустилась вниз. Разумеется, вампиры были там. Все четверо с удобствами устроились в гостиной и потягивали кровь из высоких бокалов. Откуда-то я знала, что там именно кровь. Снегирев сидел в углу и выглядел как сирота казанская. Тише воды ниже травы, только не гоните.
– Как ты себя чувствуешь, кудряшка?
Конечно же, Мечислав. Только вот как он понял, что я иду? Он же сидел спиной ко мне!
– Вы меня услышали?
– Нет. Просто Даниэль смотрел вверх с таким благоговением…
Я засмеялась.
– Благоговение? Этого я не стою.
– Юля, ты не обязана была этого делать.
Даниэль смотрел на меня в упор. Мне стало неловко, и я пожалела, что не сменила халат на джинсы и свитер. С другой стороны, кого мне тут стесняться? Все свои. Снегирев меня и в купальнике видел, а вампиры за свою жизнь, наверное, видели женщин не то что в халатах, а даже вовсе без кожи.
– Чего я была не обязана делать?
– Печать. Ты могла отказаться.
– Могла. Но если Дюшка выиграет, это будет гораздо неприятнее. Так я хотя бы останусь человеком.
Ну, почти человеком. Или мне все-таки что-то не сказали?
Я смотрела прямо на Мечислава. Но вампир глаз не отвел.
– Я не солгал тебе ни в одной мелочи.
– Но дали одно обещание.
– И постараюсь его исполнить.
– Какое обещание? – не понял Даниэль.
– Никакого, – отозвались мы в один голос.
Я обернулась к Борису.
– А кое-кто мне проспорил.
– На что спорили и о чем?
