в плане вождения бронетехники. Я разве что на БТР-80 по плацу аккуратненько проехать смогу, «прогулочным шагом». И то, не факт, что не сворочу какой- нибудь столб при этом: к габаритам машины все же привычка нужна. А все тот же Игорь и БТР, и БМП, и БМД, и БРДМ… Что скажут, то и заведет, на том и поедет. В него эти знания в Рязани трамбовали на совесть, а вот мне – так, факультативом преподавали. Кое-что знаю, конечно, но и только. Да и не нужно оно мне было, если уж совсем по-честному – должностные обязанности совсем в другой области лежали.
Вот только, как выяснилось, именно эти специфические знания и навыки, которые в достатке имелись у нас, но практически напрочь отсутствовали у армейцев, и привели к тому, что в «птички» начали подтягивать офицеров МВД и ФСБ. Говорят, что изначально ЧВК[17] «Стрижи» – чисто армейский был проект. Под патронажем Министерства обороны создавалась, из числа военнослужащих личный состав подбирали. Правда, некоторая ущербность такого однобокого подбора кадров быстро всплыла, и «рекрутеры» потянулись к «смежникам».
Например, сейчас на нашу учебную группу из девяти человек именно что армейцев – ровно трое. Лещинский и закадычный товарищ его Леша Галкин – десантники, здоровячок, даже по меркам нашего учебно-тренировочного центра, Саша Кацендорн, тезка мой – морпех с Краснознаменного Черноморского. Еще двое ребят – из погранвойск ФСБ, а вот остальные четверо, меня включая, из МВД.
К подбору кандидатов «птичьи» кадровики отнеслись серьезно, поэтому курс обучения у нас короткий – полтора месяца. И то, сейчас у нас не столько обучение (вот чему такому интересному и новому тут могут научить меня, отслужившего календарную «пятнашку» в спецподразделении МВД?), сколько боевое слаживание. Все-таки работать придется коллективом, группой. А значит – нужно, чтобы народ друг к другу притерся, привык, сработался.
А то до смешного доходило первые дни. Оказывается, у армейцев и погранцов наших о системе жестов-сигналов представление вообще самое общее – по кино в основном. Не учат их в армии этому – ни к чему. Там управление подчиненными на иных принципах построено: команды – голосом или по радиосвязи, целеуказание – трассерами. Зачем еще и в глухонемых играть?
А у нас, бывших ментов, вообще хохма: у каждого эти жесты чуть не на уровень рефлексов вбиты, но при этом – у всех они разные. Ну, возможно, не совершенно, но все-таки существенные отличия имеются. Можете себе представить? В одном ведомстве служили, одни задачи выполняли, пусть и в разных регионах, а оказалось – по разным программам готовились… Вот и пришлось одним учиться с нуля, а другим – переучиваться. Одно радует: не стали выяснять, чья система жестов самая правильная: инструктор центра подогнал ту, что у самих «стрижиков» в ходу.
А вот в остальном… В остальном отрабатывали то, что для армейцев и погранцов наших, возможно, было чем-то новым и интересным, но вот для меня являлось давно уже привычной рутиной. Впрочем, думаю, лучше обо всем по порядку.
Как оказалось, своей собственной учебно-тренировочной базы у «Стрижей» не было. В Минобороны при создании «внештатной» структуры, видно, в затылках крепко почесали и решили, что средства нужно в технику, экипировку и оснащение вкладывать, а не в строительство еще одной казармы, тактического поля и полосы препятствий. Их у Родины, слава богу, и так богато. Так зачем сущности плодить? Как я уже говорил, стартовый уровень у курсантов изначально был весьма впечатляющим, с нуля учить никого было не нужно. А на короткий срок боевого слаживания будущих сотрудников ЧВК «Стрижи» вполне можно было размещать на территории уже имеющихся в Северо-Западном военном округе воинских частей. Да и не только там. Как нам один из инструкторов рассказал, некоторые группы «дрессировали» на базе питерского «Бастиона»[18]. А мы – тут. В смысле – в поселке Лебяжье Ленинградской области. На территории бывшей Отдельной бригады Внутренних войск за номером «тридцать три», которая теперь под тем же номером значится, но уже в новообразованной, пусть еще и не начавшей толком функционировать Росгвардии.
Нет, а что – мысль-то дельная. И на строительстве матбазы, как я уже говорил, экономия выходит весьма существенная, и в плане скрытности от внимания заокеанских «заклятых друзей» – все в полном порядке. Ну кто, скажите мне, обратит внимание на появление десятка-двух «лишних» бойцов в том же «Бастионе» с его пятью батальонами личного состава? Или тут, в «Лебяжке», в которой народу под три тысячи голов служит?
Опять же, присутствие свое мы стараемся не выпячивать: форму носим обычную – общевойсковой «юдашкинский»[19] пиксель нового образца с положенными бойцам Росгвардии нарукавными знаками. На тренировках – маскхалаты модной в бывших Внутренних войсках расцветки «излом». По территории части передвигаемся исключительно строем, в колонну по двое, а я как старший по званию «в прошлой жизни» – чуть сбоку от куцего строя топаю и счет подаю. В общем, все строго по уставу. Разве что чистые погоны на плечах вполне взрослых дядек могут стороннего наблюдателя смутить. Вот только откуда бы им взяться, сторонним наблюдателям, на закрытой и охраняемой территории?
Расселили нас во вполне прилично отремонтированной двухэтажной казарме канареечно-желтого цвета. Кубрик на двоих. Внутри – две армейские койки по стенам, один большой шкаф для верхней одежды, две прикроватные тумбочки, тоже стандартные, серой «шаровой» краской покрашенные… Аж уже почти забытая комната в казарме военного училища вспоминается с тоской и ностальгией. Из неуставной вольницы – только мягкие теплые пледы вместо колючих шерстяных серых или синих армейских одеял с тремя полосками на койках да стол у окошка.
Прямо скажем – не царские палаты. Да и тесно: между койками проход – нам со здоровяком-морпехом Сашей Кацем (как он сам при знакомстве свою не шибко удобоваримую фамилию сократил) – едва разойтись. Зато из окна – шикарный вид, прямо на штурмовик Ил-2, что тут как памятник стоит, и на небольшой сосновый бор. Красиво. Особенно сейчас – в конце мая.
Да и в целом, если на тесноту кубрика внимания не обращать, разместили нас очень удачно. От центрального входа на территорию Бригады – далеко, от офицерской столовой, куда мы харчеваться ходим, наоборот – близко. До стадиона с вполне приличной «усиленной» штурмовой полосой – «тропой разведчика», спортзалом с приличным набором почти новых тренажеров и спортгородком – тоже рукой подать. И даже один из недостроенных пока жилых
