причала крупные, от грузовиков наверное, покрышки (в голове мелькнуло откуда-то, скорее всего, по книжкам про капитана Блада знакомое словечко «кранцы»). Мягко качнулась под ногами палуба, лязгнув цепями, развернулся и лег на настил причала наш трап.
Первым на борт поднялся один из охранников. Следом за ним – портовый чиновник. С Константином они поздоровались за руку – видимо, давно знакомы. Обменялись парой дежурных приветственных фраз, потом чиновник повернулся к собравшейся у надстройки команде нашей баржи.
– Итак, господа-товарищи, со времени вашего последнего захода к нам правила не поменялись: оружие в город выносить нельзя. Даже холодное. Поймают на нарушении – отправят на общественные работы года на полтора.
– «Общественные работы» – это типа шутка юмора у них тут, – шепнул стоявший у меня за спиной Валера. – На деле – каторга, самая натуральная. Так что – не вздумай даже…
Я лишь понятливо угукнул, не разжимая губ. А чиновник меж тем продолжил.
– Если найдется кто-то настолько тупой, что не только протащит в город «пушку» или «перо», но еще и догадается его в дело пустить – вздернут без долгих разговоров. Тут по таким поводам судопроизводство до предела упрощенное. В остальном – все как везде. Приятного отдыха. И, пожалуйста, оставайтесь на своих местах, пока мои помощники не осмотрят ваше судно на предмет «зайцев» и незаконно перевозимых грузов.
Четверо «помощников» споро двинулись от трапа к надстройке. Ну да, спуск вниз у нас только один. На палубе – только технические люки в топливные танки, но там «зайца» не спрячешь…
– Сам ты, «суднО», – чуть слышно пробормотал Семёныч, – сапог, блин, сухопутный…
– Семёныч, – повернул я голову к механику, – а тут, что, и список контрабанды имеется?
– А то, – уже громче, не опасаясь, что услышат, ответил пожилой механик. – Любые облученные предметы, наркота, оружие, рабы…
Надо же, в том же Никольске купить или продать можно было практически все. В этом вопросе «князья» были полностью согласны с избитой фразой про «не надо кошмарить бизнес» (ну, разве что за исключением «фонящего» хабара, за который где угодно, кроме уж совсем глухих дыр на Пустошах, прикончат без долгих разговоров). Продавай и покупай почти все, что хочешь, хоть гранаты, хоть героин. Главное – не забывай налог «князю» платить. Разве что в том же Никольске далеко не на любой товар покупатели найдутся. Людьми, к примеру, там не торговали никогда, сколько я этот городок знаю. Но Никольск – это не вся Вологодчина, и уж точно не вся бывшая Российская Федерация. Есть места, где целые невольничьи базары имеются, практически как в какой- нибудь «Хижине дяди Тома» госпожи Бичер-Стоу, или, недоброй памяти, Чеченской республике Ичкерия времен ее короткой, но уж очень «веселой» независимости. И людей там продают с той же легкостью, что поросят в Никольске. Доводилось видеть… До сих пор как вспомню – зубы скрипят, чуть не крошатся. Но в таких делах – один в поле не воин. Это с вологодскими «князьями» у нас в Чухломе договор был очень жесткий, и они его нарушать пока не рискуют. Хотя, чую, борзеют уже потихоньку, на «прогиб» нас пробуют. Взять ту же историю с патрулем и этим полудурком Мотылем… Сейчас мне происшедшее кажется уже не таким простым, как в тот момент. Возможно – специально молодого «натравили», поглядеть, как отреагирую, как себя поведу. А вот в других краях у нас никакой власти нет. Не исключаю, кстати, что многие «князья» все же приторговывают людьми, но тихо, не привлекая лишнего внимания и не на своей земле…
Вооруженная четверка портовых охранников тем временем шустро проверили надстройку, открыли и внимательно осмотрели, попутно еще и каким-то щупом в них пошерудив, горловины топливных танков и, удовлетворившись результатом осмотра, снова сошли на берег. За ними следом отправился и Константин, куда-то в сторону портового управления. Думаю, по поводу оплаты и отгрузки горючего решать вопросы пошел. А мы остались.
– Слушай, Семёныч, а внутренности баков они совсем не проверяют? – меня поведение здешней таможни слегка удивило.
– А ты, Саша, как себе этот процесс представляешь?
– Ну, не знаю… Фонарь подтянуть какой-нибудь, чтоб люмен[33] побольше… Просветить…
– В танках – пары топлива, – хмыкаем механик. – Они в плане пожароопасности самому топливу – сто очков форы дадут. Не дай бог рванет – не хуже крупной авиабомбы выйдет. Кому такое счастье нужно? Да и видно будет плохо, танк топливный – это тебе не канистра на двадцать литров, там внутри столько всякого. К тому же, без спецкостюма внутрь не залезешь… А мы тут на виду, охрана здешняя бдит. Так что – глянули на горловины и вокруг, нет ли каких тросиков, и все, на этом проверка закончена. Опять же мы тут не первый раз, какое-никакое мнение о нашей команде тут уже сложилось.
Надо же… Век живи – век учись. И то, поговаривают, один черт – так дураком и помрешь.
Как я понял, увольнительная на берег начнется только после погрузки. И то не для всех. Минимум двое охранников и один член экипажа тут останутся, на вахте. И что-то мне подсказывает, что одним из двух счастливчиков окажусь я. На правах «молодого». Ладно, сам по тому же праву Валеру за патронными коробами гонял, чего уж теперь обижаться…
Ждать пришлось довольно долго. Даже поужинать успели. Юрка накормил всех горячим густым гороховым супом-пюре с копчеными свиными ребрами. Вкусно, но что-то мне подсказывает, что ночевать сегодня лучше будет прямо в пулеметном гнезде, на свежем воздухе, а не в тесном кубаре на четверых. Не зря гороховые суп и кашу в нас в училище «музыкальными» называли… Налопается такого личный состав, а потом всю ночь в казарме – «фуги Баха» звучат. И ароматы плывут…
Уже почти в темноте, когда начали на пристани зажигать фонари, по ведущей прямо к причалу железнодорожной ветке в нашу сторону откуда-то из-за складских ангаров выполз коротенький состав – десяток железнодорожных цистерн, толкаемых все тем же мотовозом. Однозначно – по нашу душу. В одной
