– Фигли «У»?! – требовательно гаркнул голос из оврага. – Все?!!
– Угу, – сквозь кашель утвердительно прохрипел я.
– Да че ты мычишь, муди…
Закончить оскорбительную тираду бандит не успел. Мой указательный палец плавно выбрал и без того почти отсутствующий свободный ход спускового крючка… Минус четыре. Похоже – все.
Не желая рисковать, я еще минут десять неподвижно лежал, изо всех сил прислушиваясь и ловя взглядом любой, даже самый слабый намек на движение. Нет, похоже – точно все. Неугомонные сороки успокоились и замолкли, а вот более мелкие пичуги, наоборот, снова расчирикались.
Значит – четверо. Недурственно сработал. Хотя чуть было не влип. Была бы банда хоть немного более состоятельная… Были бы у них автоматы… Да много можно придумать разных «бы». Однако что вышло – то вышло. Повезло мне: банда оказалась из числа нищих отморозков, тех, которым армейское оружие – не по статусу, а патроны к нему – не по карману. Вот так оно в жизни и в бою бывает: кому больше повезло, тот по итогам скальпы и снимает. Кстати, по поводу скальпов – вовсе не фигура речи. Кое-где именно таким незатейливым и проверенным временем способом мои коллеги свои победы и подтверждают. В здешних краях немного проще – вполне достаточно уха, правого. Согласен, не шибко эстетично и уж точно очень негигиенично, но… Времена суровые, нравы – им под стать. Хоть головы их в мешке, подобно Персею после его «интимного суаре» с Медузой Горгоной, тащить в поселок не придется – и то хлеб. Хотя и такое в моей богатой практике случалось. Ладно, поглядим, что там, кроме четырех давно немытых ушей, нам Бог послал…
А неплохо! Я, конечно не Альхен, и уж тем более – не Сашхен, но, как когда-то было написано в одной великолепной книге: «В этот день бог послал Александру Яковлевичу на обед…» Вот и я, пусть и не Яковлевич, а совсем даже наоборот – Александрович, встретив сегодняшнее утро голодным и замерзшим бродягой с пустыми карманами, уже к обеду существенно поправил свое материальное положение. Правда, жрать охота все сильнее. В предвкушении вполне успешного возвращения к старосте доел последние сухари, но голод это не утолило, а только усугубило. Ну, значит, пакую трофеи и – в обратный путь.
С трофеями все обстоит, нужно признать, весьма даже кучеряво. Ну, с учетом обстоятельств банда-то была, и правда, нищая – ни одного армейского «длинного» ствола. «В наследство» от бандитов мне достались два обреза: один из «вертикалки» Иж-27, у меня точно такая же двустволочка когда-то дома в сейфе стояла, второй – из какой-то совсем древней «двутулки»-«горизонталки». Молодой и любопытный «порадовал» совершенно дикого вида самодельной «поджигой», похожей на те, что я с приятелями-лоботрясами в далеком и светлом детстве клепал. Разве что размерами эта была малость крупнее и немного покрепче. В остальном – такое же барахло убогое. Этот ужас на продажу нести – только позориться и лишний вес на хребте тягать. Взяв самопал за ствол, с размаху вписываю им о ствол ближайшей березы. О, только щепки и клочья синей изоленты во все стороны полетели! Зато у него же на поясе висел длинный, но узкий, едва ли не до половины долы сточенный ножевой штык. По-моему, от немецкой винтовки времен Великой Отечественной. Вот это – весьма в тему. Свой охотничий нож-шкуросъемник я еще по зиме в поселке продал, а пачкать кровью швейцарский складной «Венгер» дико не хотелось. Он у меня для хозяйственно-бытовых надобностей. Теперь же, после обнаружения этого вот «ухореза», проблема обрезания бандитских ушей решается автоматически, уж простите за грубоватый и несмешной каламбур.
Со всех вооруженных двустволками бандитов снял патронташи, а из заплечных мешков-сидоров вытряхнул все содержимое. Правда, особо ценного ничего не нашел. Похоже, если и взяли они в этом набеге что-то стоящее, то явно с собою не таскали, а припрятали в каком-нибудь укромном месте. Обидно, ухоронку бандитскую мне не найти…
Ладно, полсотни пулевых и почти вдвое большее количество дробовых и картечных патронов, в основном – с изрядно уже потускневшими латунными гильзами со следами неоднократной переснарядки, хотя и несколько красных феттеровских и рекордовских пластиковых в общей куче завалялись. Надо же, какие «долгожители». Хорошие охотничьи ножи, мелочевка разная, вроде пары рулонов чистой портяночной ткани… И не нужно носы морщить! Просто вы, похоже, в долгих переходах ноги ни разу не стирали в кровь и, как от потницы кожа на пятках до мяса лопается, не видели. Тогда б снобизмом не страдали. Еще со всех четверых я без малейшей брезгливости снял пусть и не новые, но вполне еще крепкие армейские берцы. Ну, подумаешь – попахивают слегка. В ближайшем пруду отмою – и нет проблем. А вот хорошей, довоенного качества обуви в здешних краях – так просто не сыщешь. Даже ношеной. В совсем еще недавние времена весь собранный в кучу бандитский шмот я бы еще и радиометром проверил, чисто для душевного спокойствия. Но сейчас столь нужного в наши неспокойные и полные неприятных сюрпризов времена прибора у меня не имеется. Хотя тут и «народных примет» – за глаза хватит. Все четверо отправленных мною в «страну вечной охоты» бандюганов – волосаты и бородаты сверх всякой меры. А радиация – штука такая – волосы от нее в самую первую очередь слезают, даже при самых незначительных дозах облучения. Так что – берем спокойно.
Из еды, несмотря на пронзительные рулады желудка, самым несознательным образом «демобилизовавшегося» по случаю окончания боевых действий, взять ничего не рискнул. Впрочем, особого выбора там и не наблюдалось. Сухарей у бандитов при себе не было, единственная банка каких-то консервов без этикетки выглядела уж больно… шарообразной (вот только ботулизма[1] мне не хватает сейчас для комплектности), а узкие полосы вяленого мяса почему-то доверия не внушили. Мало ли, что они там у себя на Пустошах жрут? Разговоры ходят разные, и некоторым из них я своими глазами подтверждения видел. Так что – нафиг-нафиг… По незнанию налопаться человечины не хочется совершенно.
Убитый мною последним матерый, явно бывший в этой компании за главного порадовал от души. Во-первых, отличным, до войны явно стоившим немалых денег и при этом не изуродованным охотничьим ружьем «Фабарм». Вот, ей-Богу, этой непонятной склонности отдельных особо одаренных
