Биана пошевелил ушами, а я непроизвольно с любопытством уставилась на них, отвлекшись от лица (все-таки непривычно и необычно выглядят такие звериные подвижные уши), чем он не преминул воспользовался. Перехватив мои запястья и подняв над головой, прижал к подушке. Я испуганно ойкнула, зато мужчину сразу же привлекла моя приподнявшаяся грудь с призывно торчащими темными горошинками сосков. Глаза его сразу же вспыхнули, переливаясь сотнями бликов, он на мгновение посмотрел мне в лицо с плотоядной ухмылкой и медленно склонился с намерением вернуться к прерванному занятию – моему откровенному соблазнению.
Лизнул болезненно сжавшуюся вершинку, и я с трудом сдержала стон. Потом еще и еще раз…
– Тарий, прошу тебя, не надо! – взмолилась я. – Ты доказал, что я хочу тебя, но ведь наша проблема не в отсутствии желания?!
Он замер на мгновение, в нем шла борьба чувств – плотского желания и собственного уязвленного самолюбия. Потерся щекой о мою грудь, заставив в очередной раз порадоваться, что у илишту гладкая кожа и нет волос и щетины. Затем, перекинув ногу через меня, оказался сверху, и я тут же почувствовала пульсирующую от желания твердую плоть. Он оперся на локти и приподнялся, чтобы я могла дышать. Тяжелый мужчина мне достался…
Теперь мы смотрели друг другу в глаза, он – нависая сверху, я – снизу, ощущая его силу и превосходство. Странно, но столь ярко выраженный контраст наших тел еще больше возбуждал. Кроме того, вчерашних сомнений и неуверенности мужчина сейчас не испытывал. Над всеми его эмоциями сейчас главенствовала уверенность. На меня смотрел прежний эсар Биана, которого я встретила в первый день на «трех семерках» – бескомпромиссный, уверенный в себе, жесткий, с несгибаемым характером воин. И я закрыла глаза, не в силах справиться со своими чувствами к такому Тарию.
Большие пальцы погладили мои запястья, уже не прижимая, а слегка придерживая над головой, а обнаженный торс потерся о мою грудь, снова чуть не вызвав возбужденный стон. Мое тело прошло трансформацию и полностью готово к созданию семьи и зачатию детей. Вся физиология настроена на это, особенно в первые несколько лет после окончания трансформации. Со временем уровень женских гормонов чуть понизится и жизнь войдет в более спокойное русло, но сейчас… я даже не представляла, что могу так хотеть секса. Хотя тоже любопытный и немаловажный факт – других илишту вообще не рассматривала как объект для интима. Чем же этот гад зацепил мое либидо?
Внутреннее любопытство и холодный интерес, с которым Биана рассматривал мое лицо, заставили насторожиться и начать думать. Судя по всему, он ощутил перемену во мне и старательно закрылся эмоционально. Чуть подтянувшись и снова нависнув надо мной, он мягким завораживающим голосом попросил:
– Есения, девочка моя, посмотри мне в глаза – что ты там видишь?
Я совсем не ожидала этого вопроса, да и тембр и тональность голоса Тария были обволакивающими, околдовывающими и впервые – просящими. Распахнув глаза от удивления, послушно заглянула в его таинственно блестевшие, словно поглощающие глаза, уже привычно рассматривая свои отражения. До меня тут же дошло чувство приглушенного триумфа: он просто не смог оставаться полностью бесстрастным. Но я не придала этому значения. А он продолжал шептать:
– Глубже, девочка, еще глубже… ты ведь хочешь узнать меня лучше, ближе… Станешь там как родная… моя…
А я, послушная его воле, проваливалась все дальше в серебристые глубины. Окунулась в триумф… странный, хитрый, но поверхностный. Чуть глубже – злость на себя, на меня и беспомощность. Но она уже не напоминала бушующий океан, скорее – жалкие остатки. Ярость тоже исчезла, но взамен пришла твердая уверенность в себе, целеустремленность. Боль и обида тоже пропали, на их место пришло пока еще слабое удовлетворение. Но главным здесь по- прежнему было желание властвовать, доминировать, владеть и уж точно никак не делиться хоть чем-нибудь своим.
А в глубине я снова обнаружила нетронутую серебристую гладь, в которой отражались мои огромные, заполнившие почти все пространство синие глаза. Показалось, что они в этот раз горят ярче, призывнее. Да, сомнений в том, кто царит в душе Тария, у меня не осталось. Даже не просто царит, а владеет им целиком и полностью!
С трудом вырвала себя из серебряного омута, но еще несколько мгновений перед глазами мерцало сияние моих собственных глаз в душе Тария. Стало страшно от того, что навечно привязала к себе сильного, гордого мужчину против его воли. Невозможно выжечь синий отпечаток с зеркальной глади его души, нереально вытравить, уничтожить, чтобы вместе с тем не убить саму душу. Именно сейчас я поняла, почему мужчины илишту боятся женщин, остерегаются и хранят свободу. В здравом уме и твердой памяти отдать самое себя в чужие руки, в полную и беспросветную зависимость – на такое не каждый решится. А тут любой… Жуть!
Но ведь и я тоже теперь пострадавшая сторона! Неужели из-за маленького обмана тоже вынуждена буду страдать всю жизнь? Быть нелюбимой и жить с нелюбимым?
– Почему ты дрожишь, Есения? – надо мной проскрежетал взволнованный голос Тария.
Почти не прилагая усилий, освободила руки и уперлась ему в плечи. Мужчина замер на мгновение, потом, сместившись вбок, улегся рядом, подпер голову кулаком и посмотрел на меня. Мне стало холодно от мыслей и переживаний. Так захотелось снова его уютного тепла, что я не смогла удержаться и, положив ладони ему на грудь, уткнулась в нее лицом и прошептала удрученно:
– Прости меня!
Тарий промолчал и свободной рукой обнял за плечи. Я ощутила его полное удовлетворение. Мелькнула мысль, что, может, именно этого он и добивался, заставляя смотреть в душу, но думать на эту тему больше не хотелось. Все сильнее и актуальнее вставал вопрос о том, что делать дальше? Как теперь
