я такая, в конце концов, чтобы спорить с ней? Именно поэтому взяла его руку в свои ладони и, по-прежнему глядя в лицо, спросила:
– А хочешь узнать мое слабое место? Чтобы уравняться со мной?
В нем вспыхнула жажда знания, интерес и удивление. Огромная ладонь обхватила мое запястье, притягивая ближе, а глаза блеснули ярче любой звезды.
– Я – эмпат, Тарий, это – моя слабость, – прошептала, придавая большей таинственности своим словам. – Чем дольше и ближе я буду с тобой, чем сильнее ты будешь испытывать ко мне чувства, тем больше я буду привязываться к тебе с теми чувствами, которые вызовешь. Мой отец когда-то сказал, что любого тсарека можно заразить ответной любовью или ненавистью. И только от тебя зависит, чем ты заразишь меня. Ты хочешь моей ненависти?
Он основательно переваривал мои откровения, словно тщательно раскладывал в своей голове по полочкам, и через какое-то время хриплым голосом ответил:
– Нет! Не хочу ненависти!
Я почувствовала, что сейчас поступила правильно.
– Тогда тебе придется меня полюбить – и я отвечу тем же. Можно сказать, ты привяжешь меня, а я – тебя! Тогда мы будем в абсолютно равных условиях.
Тарий хмыкнул, но из его души исчезли горечь и тоска, даже что-то благостное появилось. А я решила закрепить пусть маленький, но успех:
– Если захочешь, я буду летать вместе с тобой на «трех семерках». Меня Фисник вон как натаскал, я теперь корабль вдоль и поперек знаю, да и образование у меня инженерное и дополнительно учиться можно…
Сперва от Тария пришло изумление, затем – робкая, недоверчивая надежда, потом он с сомнением спросил:
– Ты правда пойдешь на то, чтобы остаться здесь со мной?
– Ну а почему нет? – пожала я плечами. – Не хочу ломать твою жизнь, думаю, что с моей профессией можно устроиться и на военном корабле. Ну, хотя бы первое время…
Теперь он полностью развернулся ко мне, и мы замерли друг напротив друга. Огромная черная рука взметнулась вверх и коснулась моей головы. Я вздрогнула, но не отшатнулась: знала, что не ударит, но уж очень резким было движение. Он осторожно прошелся пальцами по моим волосам, видимо, слишком непривычным для илишту, затем погладил лоб, щеку, очертил контур губ. Я ощутила, как в нем все сильнее разгорается желание, нет, оно не дремало, лишь ненадолго утихло, а сейчас вновь опаляло жаром и меня.
– Поцелуй меня! – смущенно попросила я.
От Тария вновь пришло изумление, но уже радостное и предвкушающее. Правда, смущение и сомнение тоже присутствовали.
– Давно это было, Есения! Бионики сами, хм-м-м, ласкают, и целоваться с ними… не в моем, скажем, вкусе.
– А я с илишту тоже ни разу не целовалась, – весело усмехнулась. – Знаешь, у меня только один мужчина был, так что я некоторым образом тоже ограничена в знаниях и умениях.
Еще большее удовлетворение пришло в ответ. Затем Тарий, уже привычно подхватив меня под ягодицы, приподнял над полом и замер, разглядывая так близко. Я сама потянулась к его губам. Мягкие, чувственные полные губы коснулись моих, еще слишком чувствительных после линьки. Попробовала их на вкус, затем скользнула языком в рот. Первые мгновения не было напора, страсти, скорее неуверенное знакомство, сближение, узнавание друг друга.
Коснулась его шеи и слегка погладила, наслаждаясь гладкой теплой кожей под руками, затем скользнула к затылку и утонула в собственных ощущениях, потому что Тарий довольно заурчал, все больше перехватывая инициативу и начиная доминировать, а я почувствовала, какое невероятнее удовольствие он испытывает. Папа был прав, я «заразилась» удовольствием, и вскоре мы упивались нашим поцелуем, прижимаясь теснее и забывая обо всем на свете.
Сначала донеслось чужое изумление, зависть и интерес, а дальше Тарий резко прервал поцелуй, развернулся вместе со мной к выходу с площадки и зарычал на двух илишту, которые, опешив, столбами стояли и пялились на нас, словно увидели диво дивное.
Услышав яростный рык своего эсара, зазевавшиеся эсы опомнились и моментально испарились, не тратя времени на извинения или приветствия. Я посмеивалась, болтаясь в объятиях и уткнувшись лбом в широченное плечо.
– Что смешного? – тут же прозвучал недоуменный, слегка уязвленный голос теперь уже, безусловно, моего мужчины – чего уж врать самой себе?
Мой, мой – и никуда от него не деться! Придется уживаться, учиться принимать таким, как есть, исподволь научить любить, и тогда, возможно, все у нас будет как в старой доброй сказке…
– Да они недавно обсуждали, что я отказываю тебе в сексе и аннаром не принимаю. Осуждали… Зато сейчас по этому поводу у них претензий ко мне точно не осталось. Надеюсь, теперь меня перестанет ненавидеть весь экипаж за кровожадность и повышенную вспыльчивость руководителя службы безопасности?
Руки на мне сжались, крепче прижимая к огромному сильному телу, а потом Тарий вроде бы безразличным голосом переспросил:
– Хм-м-м, Дирен и Харай, значит…
Я всполошилась, уловив скрытую угрозу, пусть и не относящуюся ко мне, но только этого не хватало:
– Дирен всегда за тебя заступается, ты его кумир, а Харай просто завидует. Никто из экипажа не говорил ничего серьезного или оскорбительного, но по