корабли, стоящие на рейде у крепости Бомарзунд. Как ни странно, среди них было несколько изящных яхт с английскими штандартами. На палубе некоторых военных кораблей я заметил суету. Из длинных труб повалил черный дымок – видимо, механики готовили к походу паровые машины. Похоже, что они скоро начнут выдвижение к проливу, чтобы проникнуть в так называемое Лимпартское озеро, чтобы с тылу громить цитадель и башню «U», или башню Нотвик, где держал оборону поручик Яков Зверев. А с сухопутья французы, захватившие башню «С», или башню Бреннклинт, устанавливают сейчас осадную батарею, которая начнет с тыла громить цитадель. Так, во всяком случае, произошло в нашей истории.
Но с нашим появлением здесь все пойдет несколько по-другому. Мы покажем этим хвастливым лимонникам и лягушатникам, что на каждую хитрую тетку с резьбою найдется дядька с винтом. Они ведь даже не подозревают, что из охотников, приехавших из-за моря на увлекательное сафари, их уже превратили в дичь.
Высадилось нас здесь всего три десятка. Но вооружены мы, как говорится, до зубов. Согласно диспозиции, десяток моих бойцов со «шмелями» и бесшумными крупнокалиберными снайперскими винтовками «Выхлоп» разместились на берегу, спрятавшись за огромными каменными валунами. Пулеметчики и группы, вооруженные ПТРК «Корнет», расположились повыше, оборудовав позиции, с которых можно уверенно расстреливать проходящие мимо корабли. А на самых высоких точках острова расположились снайперы с винтовками 6С8. Их задача – хорошенько почистить палубы вражеских кораблей. Я же буду командовать всем этим оркестром и в случае чего вызывать подмогу.
Катер, высадивший нас на рассвете на этом острове, уже, наверное, причалил к борту «Королева» и стоит, готовый принять группу поддержки и отправиться с нею к нам. А равно снять нас с острова после выполнения поставленной перед нами задачи. Вряд ли мне придется пострелять самому. Задача командира – командовать, а не отстреливать вражеских солдат. Но на всякий пожарный рядом с радиостанцией передо мной лежал «калаш» с подствольником.
Когда-то давно родители моего приятеля привезли мультисистемный телевизор и мультисистемный же видак, а также кучу англоязычных кассет. Приятель мой в английском почти ничего не понимал, зато довольно быстро отобрал те фильмы, где мелькали голые женские задницы и сиськи. Время от времени, когда его родители были в отъезде, он приглашал нас на просмотр того или иного фильма. Сиськи я уже тогда предпочитал рассматривать вживую, а вот свой английский попрактиковать всегда было интересно.
И однажды я увидел ленту под названием «Kentucky Fried Movie», первый фильм авторов «Самолета» и «Голого пистолета». Большая часть этого фильма была откровенной пародией на фильмы с участием Брюса Ли. К главному герою приходят двое чуваков из английского правительства и просят его исполнить одно задание, присовокупив, что его правительство будет ему за это очень благодарно. На это тот отвечает, дескать, он не признает правительства и служит высшему существу. «Да, но вы сможете убить не менее двадцати человек!» – говорят ему британцы. После чего тот с радостью согласился выполнить задание.
Убивать как самоцель – это не для меня, а вот первое боевое задание – очень даже для меня. Ведь ни в Чечне, ни в Грузии мне повоевать не удалось. Год назад я попробовал отпроситься «в отпуск», чтобы съездить на Донбасс к «кузену». Но мне доступно, на «командном матерном» разъяснили, чтобы я не лез туда, куда кобель свои причиндалы не совал, и что откуда у помеси испанцев с кубинцами может быть кузен на Донбассе. Мне еще присовокупили, что если я отправлюсь туда в самоволку, то могу уже оттуда не возвращаться. И моя карьера в качестве командира морской пехоты дважды Краснознаменного Балтфлота накроется медным тазом.
Никогда я бы и не подумал, что мое боевое крещение состоится здесь, на Балтике, на Аландах, да еще в XIX веке.
А на остров Престэ мы высадились, как только начало светать. «Раптор», выгрузив нас, забрал двух «ихтиандров» со всей их снарягой. Как я и просил, Паша Мишин оставил в живых одного из обнаруженных им французов – мне хотелось попрактиковать французский, ну, и заодно узнать, вдруг у лягушатников появились какие-то еще неизвестные нам планы.
Увы, но сержант, который командовал французским секретом, к тому времени уже превратился в «груз двести». Ну, тут все понятно – разбираться с лягушатниками нашим «ластоногим» пришлось ночью, в спешке, и у них просто не было ни времени, ни возможности спрашивать у каждого из них: «Ты носорога?» Тут требовалась ловкость рук и быстрота. Так что трофеем, который они оставили мне, оказался рядовой, ожидавший меня спеленатый, как младенец, с ужасом на лице, скотчем на пасти и, судя по запаху, как младенец же, наложивший полные памперсы «повидла».
Оказалось, что рядовой сей по-французски говорит намного хуже, чем я. Но акцент его показался мне смутно знакомым. Дело в том, что моя прабабушка была из басков и с моим дедом говорила в разные дни по-испански и по-баскски. Мой дед делал то же самое со своими сыновьями, и мой отец точно так же заставлял меня говорить по-баскски хотя бы раз в неделю. А когда я ездил к деду, так тот вообще переходил на баскский.
Может быть, именно поэтому мне так легко даются языки – ведь я с детства знал не только русский, но и испанский, баскский и даже немного шведский – у моей мамы были и шведские корни. И детей своих, когда они у меня появятся, я тоже буду учить всем этим языкам. Но сейчас я поблагодарил Господа за знание именно баскского.
Я спросил у вонючки:
– Zara euskal? – Ты баск?
Тот встрепенулся и затараторил на этом языке. Оказалось, что звали его Арратс Эзкибел, и происходил он из провинции Лапурди во французской части баскского региона. Он попросил меня как земляка спасти его от этих страшных русских, которые на его глазах убили всех его товарищей.
