Танкуил рассмеялся:
— Когда все это закончится, меня не будет… — Даркхарт понимал, что к тому моменту он либо будет мертв, либо останется до конца своих дней гнить в темнице Инквизиции, где его единственной компанией будут голодные крысы, и молить о скорейшей смерти. — У меня будут дела.
Джеззет кивнула и вернулась к созерцанию города.
Вскоре на палубе вновь показался портовый инспектор в сопровождении капитана «Голубой чайки». Они пожали друг другу руки, и инспектор вернулся на свою лодку с выражением лица куда более довольным, нежели перед проверкой. Взятки в таких портах не редкость — когда хочешь причал получше, дать на лапу обычно не жалко. Арбитров учили: «Где власть, там всегда и продажность». Причем чем мельче власть, тем более падкая она до денег.
Когда корабль снова тронулся, никто из трех пассажиров на носу не проронил ни слова. Черного Шипа слегка отпустило, но он весь позеленел и явно не горел желанием участвовать в беседах. Джеззет тоже замкнулась в себе. Даже капитан, казалось, почувствовал что-то недоброе, подойдя к ним, и долго не решался заговорить.
— Я обещал доставить вас в целости и сохранности — я это сделал. Простите за задержку, но… ну… человеку не дано контролировать природу.
— По крайней мере, не полностью, — натянуто улыбнулся Танкуил.
Капитан насупился.
— Точно. Как только мы причалим, вы свободны.
— Спасибо, капитан Хейл.
Тот что-то хрюкнул себе под нос, почесал бороду и с важным видом удалился. Остаток пути до пирса все провели в молчании.
Когда команда пришвартовала судно и начала разгрузку, Джеззет наконец задала вопрос:
— Так какой у нас план?
— Сначала найдем себе пристанище. В Сарте множество дешевых таверн, достаточно удаленных от цитадели Инквизиции, чтобы арбитры туда не захаживали.
— Я думал, ты не боишься обнаружения, Танкуил, — притворно ухмыльнулся Черный Шип.
— Нет смысла испытывать судьбу. Никому из нас. А завтра мы разузнаем подробности о местоположении Кессика.
— Есть идеи, как нам это провернуть?
— Очень просто. Джеззет пойдет в крепость Инквизиции и позовет его.
Черный Шип
— Знаешь, вблизи она выглядит еще кошмарнее, — заявил Бетрим и сделал добрый глоток; он уже оценил по достоинству все прелести сартского пива, после которого ту паршивую коричневую мочу, что варят в Диких Землях, даже вспоминать не хотелось.
— А ты прав, — негромко согласилась Джеззет.
Арбитр ничего не сказал.
Танкуил нашел дешевый постоялый двор в одном из самых бедных районов Сарта и снял две комнаты: одну для Торна, другую для себя и Джеззет. Большую часть времени Бетрим провел в общем зале, напиваясь до нужной кондиции, заплатив за все еще с утра, пока мог что-то соображать. Проснулся же он от дикой пульсации в голове, которая, как оказалось, удивительно совпадала со стуком в его дверь. Арбитру хватило всего одного взгляда на Шипа, чтобы горько вздохнуть. Бетриму жутко захотелось врезать ублюдку за такое к себе отношение, но он удержался. А несколько минут спустя Танкуил сунул ему в руку какой-то кулон и велел носить его, не снимая, но прятать под одеждой, иначе другие охотники на ведьм опознают в этой безделушке оберег. Поначалу Бетрим отнесся к заявлению скептически, но стоило ему надеть этот кулон на шею — и всего через пару секунд похмелье как рукой сняло. Черный Шип не преминул этим воспользоваться и накатил еще пива.
Сейчас же они сидели в другом трактире, уровнем повыше, всего в нескольких сотнях шагов от крепости Инквизиции. Таких домов Бетрим раньше не видал: чистые полы, никакого тростника или соломы, только натуральное дерево. У всех столов стояли не табуретки или скамьи, а полноценные кресла, наряду бармена иные чистокровные модники могли бы позавидовать, а служанки все до единой были полностью одеты и сверкали прекрасными белоснежными зубами. На втором этаже трактира — впрочем, как и любого другого здания в этой части города — находился балкон для желающих посидеть и выпить на свежем воздухе. В солнечном свете белый камень, из которого здесь было построено, казалось, вообще все, кроме башни Инквизиции, ослепительно сверкал.
Люди не зря называли Сарт «белым городом Священной империи», но Бетрим считал, что для привлечения народа можно было к этому добавить «город хорошего пива и чистых женщин». Он уже привык к разгуливающим повсюду арбитрам. Хорошо хоть Танкуил оказался прав — действительно,
