Были еще гигантские ящеры. Кто-то звал их драконами или дракородьями, но Бетрим знал лучше. Это не драконы — просто большие и чертовски быстрые ящерицы, чей ядовитый укус может убить человека за несколько часов. Правда, здесь наемникам не было повода бояться — эти звери не совались на равнины, предпочитая траве каменистые земли и скалы.
Сейчас же для Шипа имело значение лишь тепло огня, лошадиное мясо да дешевая выпивка, обжигающая глотку. Члены отряда наблюдали, как Бетрим раз за разом прикладывается к бутылке, но делиться в его намерения не входило.
— Как ты это сделал? — спросил Зеленый, его бессменная вторая тень.
Мальчишка решил сесть рядом и постоянно поглядывал на него. Все, что Бетриму оставалось, — попытаться не всадить парню нож в шею. Но вид луны и звезд смягчил норов Черного Шипа. Было что-то зачаровывающее в этом мерцании крошечных огоньков в ночном небе.
— Сделал что? — рыкнул Бетрим, вгрызаясь в мясо.
— Как ты убил их? Ну, арбитров.
С другой стороны костра донесся протяжный стон Шустрого.
— Он хотел тебя об этом спросить с того момента, как узнал, кто ты, Шип. Полагаю, парнишка от тебя просто без ума.
— Какого из них? — уточнил Торн.
— Первого, — сказал Босс; сам он прекрасно знал все эти истории, благо спрашивал Шипа об этом, когда тот только согласился присоединиться к его шайке сорвиголов.
Зеленый кивнул. Шустрый поудобнее разлегся на земле. Мослак покончил с едой и теперь снимал плоть со своих новых трофейных пальцев, но при этом тоже не сводил глаз с Бетрима. Здоровяк никогда не слышал деталей истории — он просто не спрашивал. Шустрый, по правде говоря, тоже. Только Босс и Генри знали подробности, и то лишь те, в которые Бетрим нашел нужным их посвятить.
— Первый заявился на ранчо моей семьи всего через несколько дней после того, как я похоронил родителей. Арбитр Колм — так он назвался. — Бетрим уставился на Зеленого ледяным взглядом. — Первый раз забыть невозможно. Он пришел, чтобы разузнать о смерти моих родителей: похоже, думал, что отправиться на тот свет им помогли.
— А это так? — спросил Зеленый.
— Ну, я зарезал их своими руками, так что да.
— Ты убил собственных родителей? — спросил Зеленый. — Почему?
— У нас случились разногласия насчет курицы. — Бетрим следил за тем, как краска сходит с лица Зеленого. Всегда весело наблюдать за реакцией людей на такое, ведь они сами не могут понять, заливаешь ты им или нет. — Этот арбитр Колм, он стал расспрашивать каждого, засыпать вопросами о моих родителях. Как мой отец нашел это ранчо, была ли моя мать права в своих предсказаниях будущего… Тебя когда-нибудь о чем-нибудь спрашивал арбитр, Зеленый?
— Нет.
— Ты не можешь солгать. Можешь пытаться сколько хочешь. Можешь попробовать наколоть его или же промолчать — все едино. Ты не можешь солгать арбитру. Они силой вытягивают из тебя правду, — сказал Бетрим, глядя, как Мослак швырнул в костер последний кусочек человеческой плоти со своего ножа, взялся за лоскут коричневой ткани и принялся чистить кости. — Но факт в том, что даже арбитрам иногда нужно спать. Может быть, не часто, но все же надо. Поэтому я спрятался. Следил. Ждал. Смотрел, как он допрашивает народ на ранчо, слышал, как все до единого говорили ему, что я убийца. Никто не знал, что я совсем рядом, сижу на стропилах в доме, словно крыса. Даже арбитр не знал, где я, но стоило бы мне сбежать, он бы узнал.
Так что я дождался, пока арбитр запрется в комнате и закроет глаза. Я тогда был совсем пацаном, мне было четырнадцать, а в нашем старом доме некоторые доски на крыше легко приподнимались. И сквозь одну из таких щелей я проскользнул в комнату арбитра. Тихо, как призрак. Как Генри, которая прямо сейчас подкрадывается к тебе.
Зеленый резко крутанул головой и обнаружил Генри, сверху вниз взирающую на него. Ее непослушные волосы торчали во все стороны, отблески костра танцевали в темных глазах. Такое зрелище даже Бетрима заставило бы вздрогнуть.
— Поднимай свою задницу, Шустрый, — бросила Генри, усаживаясь рядом с Боссом. — Твоя очередь.
— Лучше иди ко мне, Генри.
— Катись к черту.
— А я только собирался вздремнуть под этот треп, — сказал Шустрый, послав Бетриму усмешку, и вышел из круга света. — Уверен, скучную жизнь ты прожил, Черный Шип.
— И что произошло? — спросил Зеленый, снова устремляя на Бетрима взгляд больших круглых глаз.
— А?
— С арбитром.
— Да, точно. Я перерезал ему глотку во сне. Ну, скорее я просто несколько раз ударил его в шею. Убивать людей тогда мне было в новинку, и я точно не знал, сработает ли это. Сдох он, впрочем, быстро.
