Тем не менее, этим же вечером, после ужина, Джейм разложила рядком свои чёрные гальки и их белых товарищей на обеденном столе и принялась их разглядывать. Два белых речных голыша и три чёрных. Все примерно дюйм длиной и полдюйма толщиной, все сглажены до идеальных овалов. Они вполне могли бы служить фишками для игры в ген; возможно, когда-то и служили. Однако игра, в которой они участвовали теперь, была намного серьёзнее.
— Ты должна пожаловаться Коменданту, — сказала Рута, хмуро их разглядывая.
— Я когда-нибудь так делала, на что бы то ни было?
Белобрысая кадетка недовольно заёрзала. — Ну, нет. И всё же.
— И всё же я не стану. — Джейм постучала по последнему черному камню кончиком пальца, увидела, что выпустила коготь и втянула его. — Коман знал, что я специально держусь позади, чтобы убедиться, что Горбел не сорвётся. Он не мог думать, что я это заслужила. Так в чём же здесь честь?
Шиповник разместила на столе три кружки сидра и перекинула через скамью свою длинную ногу, чтобы к ним присоединиться.
— Нас испытывают не только на одном занятии, а на всех сразу, — сказала она, — и наша общая годность складывается из мнений каждого отдельного рандона. Леди, неужели вы думали, что сможете покорить (очаровать) их всех?
— Ну, нет. Учитывая, кто такие они и кто такая я, это было бы невозможно, но всё же.
— Но всё же вы надеялись, что вам это удастся.
Джейм поразмыслила над этим. Возможно, она была слишком наивной. Так в чём же заключается честь и не видит ли она её такой же чёрно-белой, как и эти гальки на столе перед ней? Но в таком случае, они, собственно говоря, имели естественные оттенки серого. А не была ли она сама аналогичного теневого оттенка, пойманная между Тёмным Порогом и её собственным Трёхликим Богом? И да, и нет. Если бы её честь пошла на компромисс, она бы об этом, конечно, узнала. Хвала Тори, она ещё ни разу не сталкивалась с Парадоксом Чести лично. Возможно, как и рандон Коман. Если он думает, что она не годится в офицеры, то его обязанностью было сказать нет; что он и сделал, несмотря на несправедливый предлог.
— Ты знаешь, что это всё политика[133], - сказала она Шиповник.
Южанка пожала плечами и отхлебнула сидра. Как бывшей Каинронке, предки знают, что ей приходилось видеть ещё, кроме своей собственной доли бесчестных отношений между хайборнами и кендарами.
— Да, — сказала Рута, — Но вот так ли думает Комендант?
Чёрный камень, белый камень, пробный камень[134].
Джейм поразмыслила об уверенности[135], которую испытывала в нём Рута. Стоит ли ей разделить её, даже если сейчас Шет Острый Язык сам стоял лицом к лицу с кризисом Парадокса Чести в лице своего брата?
Даже сейчас, подумала она, разглядывая стоическое, тиково-тёмное лицо Шиповник и жизнерадостную, бунтарскую физиономию Руты. Особенно сейчас.
В один из этих заключительных дней Джейм провела своё последнее занятие с Медведем.
Её, как обычно, дёрнули в сторону сразу после общего сбора и приказали, почти что тайком, явиться в Яму. В общем-то, в этой секретности больше нет никакой особой необходимости, думала она, шагая вглубь Старого Тентира. Другие кадеты были уже в курсе того, что она берёт уроки у бывшего монстра лабиринта, и все уже давно знали о её когтях.
Казалось, что минула целая жизнь с тех пор, как она считала их столь жутким секретом. Джейм выпустила ногти через разрезы на кончиках перчаток и размяла пальцы. Щёлк, щёлк, щёлк. Ах, что за прекрасное чувство.
И всё же, не слишком-то расслабляйся, сказала она самой себе. Всякий раз, когда ты ими пользуешься, особенно в гневе, ты приближаешься к Третьему Лицу Бога.
Так её предупредил аррин-кен и она чувствовала, что это было правдой. В последний раз она едва не ободрала Ванта живьём, что-то из серии того, чем она отнюдь не собиралась гордиться. Но если пользоваться ими разумно, естественно, для самозащиты — здесь, вероятно, всё же должна была быть какая-то разница.
А вот и Яма, всё такая же заброшенная, всё те же усеянные острыми шипами стены и давящая аура пролитой крови. В смотровой комнате наверху, на фоне факелов мелькнула тень. Так-так. Комендант решил ещё разок понаблюдать за её тренировкой с его братом.
Дверь напротив открылась и внутрь ввалился подгоняемый сзади Медведь. Он развернулся кругом, чтобы встретиться со своими стражами, но те быстро захлопнули дверь у него под носом. Он вогнал свои массивные когти в щель, откалывая всё новые щепки, но так и не смог её взломать, затем повернулся и принялся осматривать комнату. Джейм натянула сетчатый шлем и отдала салют. Он её игнорировал. Свет огня на мгновение проник сквозь густую мешанину его седых волос и озарил массивную трещину в его черепе. Не закрылась ли она ещё дальше? Джейм не могла сказать наверняка. Его одежда была ещё более растрёпанной, чем когда-либо прежде, а лицо, одновременно, более разумным и более безнадёжным. Он увидел на балконе своего брата и обратился к нему. Через невнятное бормотание прорвалось только лишь одно слово: «Почему?»
Джейм уронила свой салют и, после секундного замешательства, стащила маску. Она коснулась его руки. Он повернулся кругом, гигантский в
