мужнюю бороду и развлекалась, заплетая ее в косички и украшая бантиками.
— Принято! — Албор плюнул на грязную ладонь и протянул ее Дунстану.
Билл, в свою очередь, плевал и на бороды, и на жен. Сейчас его занимала только трижды клятая призовая отцова свиноматка, Бесси. Уже полчаса она танцевала с Биллом по всему загону. Парень настолько измазался, что, ляг он на пол, сделался бы совершенно незаметным. А может, и в самом деле попробовать? Залечь, прикинуться навозом и подкараулить? Но скотина как пить дать раскусит трюк. У твари в глазах прямо-таки светится злобная хитрость. Однако Бесси — старая. Билл — молод и полон сил. Юная сила выиграет!
Он приблизился еще на дюйм.
Бесси сощурилась.
Еще дюйм.
Свинья взвизгнула и бросилась в бой. Билл прыгнул, встречая атаку лицом, и мощно схватил свиные бока.
Бесси выскользнула из покрытых грязью ладоней и врезалась Биллу в ноги. Весила Бесси много. Мир сделал сальто-мортале и ударил Билла в лицо.
Он встал, плюясь грязью, и услышал реплику Дунстана:
— С тебя пять шеков.
Бесси стояла за спиной, невозмутимая и даже расслабленная.
Решимость Билла крепла: Бесси должна умереть. Он заревел и бросился на свинью. Та дико шарахнулась — но человеческая рука ухватила костлявую свиную ногу. Билл дернул что есть мочи.
Однако Бесси жила на ферме дольше Билла. Бесси пережила голодные зимы, тяжелые роды, несколько лютых хворей и твердо решила пережить хозяина. Несмотря на преклонные годы, свинья не сдалась под тяжестью Билла и попросту поволокла его за собой по грязи. После нескольких кругов по загону Билл сдался. Чтобы закрепить урок, свободным копытцем Бесси припечатала несчастного в лоб и удалилась.
— Думаю, ты на этот раз почти ее уделал, — сообщил Албор тоном, лишь с большой натяжкой заслуживающим эпитета «ободряющий».
Билл не ответил. На кону уже стояла мужская честь. И все-таки всему есть предел — довольно хлебать грязь. Билл встал и отступил, обдумывая новую стратегию.
Он оперся на изгородь — а точнее, почти повис на ней, — и Дунстан похлопал его по плечу. Бесси злобно глянула на батрака.
— Уж слишком она зловредная, — пожаловался Билл, отдышавшись.
— Ты это говоришь почти про всех женщин, — заметил Албор.
— Нужно обхитрить ее.
— И это ты почти всегда говоришь, — напомнил Дунстан.
— А твои хитрости выходят боком, — с мудрым видом добавил Албор, жуя соломину.
— Вы хоть бы посоветовали что-нибудь толковое, а не булькали, как дерьмо в старом нужнике, — выдал разозленный Билл. — Эта свинья должна превратиться в скворчащий бекон. Если не можете сказать ничего полезного — возвращайтесь в сад, рвать яблоки.
Воцарилось молчание, нарушаемое лишь бурными ветрами, испускаемыми свиньей.
По синему небу плыли тонкие облака. Горы вдали казались туманно-пурпурными, полупрозрачными.
Билл смягчился. В свином упрямстве Дунстан с Албором не виноваты, пусть они и не хотят видеть, как старую свинью поволокут на забой. Глубоко в душе — хотя, пожалуй, и глубже, чем час назад, — Билл тоже этого не хотел. Сколько он себя помнил, Бесси была частью фермы. Отец сажал Билла ей на спину и гнал по загону, ухая и вопя, пока мама стояла, цокая языком. И Дунстан с Албором орали, подбадривая. И даже старина Фиркин.
Но родители умерли так рано, а старый Фиркин сошел с ума. Бесси постарела и больше не может пороситься. Билл поневоле оказался хозяином почти разоренной фермы.
— Послушайте, — выговорил он спокойнее, — я не больше вашего хочу ее убивать. Но что мне остается? Консорциум снова повысил налоги. Я заплатил, в сундуке пусто. Если я хочу продержаться еще год, надо зарезать свинью и продать мясо как можно дороже. Так будет лучше и для нее, потому что следующей зимой она ослепнет и охромеет.
Снова воцарилось молчание.
— Билл, а можно подождать еще немного? — спросил Албор, передвинув соломину в угол рта. — Дать ей последний годок?
— Если дам, то забивать ее будет некому, — вздохнул Билл. — Здесь все уйдет Консорциуму, я окажусь в долговой тюрьме, а вы двое — в таверне старины Корнуолла, но без единого шека, чтобы заплатить за эль.
Батраки переглянулись. Наконец Дунстан пожал плечами и печально улыбнулся.
— Мне эта гребаная свинья никогда не нравилась!
Улыбка Албора была копией Дунстановой.
— Другое дело, — заметил Билл. — А теперь посмотрим, смогут ли три взрослых мужика перемудрить одно дряхлое животное.
