Троица

– Все предельно ясно, миледи. Благодарю, – отчеканил он и, развернувшись на каблуках, исчез снаружи в солнечном свете.

– Гнусный старый содомит, – тихо процедил ему вслед Эгремонт.

Он все еще раздумывал, как противостоять такому числу неприятеля, с отсутствующим взглядом пожевывая нижнюю губу.

– Ну так что, Томас? – с нажимом спросила королева. – Как быть? Мне послать слуг за Бекингемом?

– Они гораздо ближе, чем я полагал, миледи, – невпопад ответил Эгремонт. – Видимо, они двигались вверх по Великой Северной дороге ускоренным темпом, не задержавшись лишнего в городе. Если так, то они, безусловно, утомлены, и это к лучшему. Но численность… – Голос молодого Перси потускнел, и он снова качнул головой. – Их армия придвинулась к нам почти вплотную. Мой брат теперь не успеет подвести свою рать – ни он, ни Эксетер, ни Сомерсет, ни кто-либо другой. Если только они не прибудут в ближайший час, то нам останется сопротивляться своими силами, а их мало, миледи, несравнимо мало. – Он хотел окликнуть Грэя, узнать, сколь велика у подходящего неприятеля конница, но махнул рукой, быстро приходя к решению. – Ваше высочество, вам незамедлительно следует уехать. Возьмите вашего сына, мужа и скачите с ними в Кеннелуорт.

– Когда моему мужу нездоровится, Томас, ехать верхом он не может.

Напряженность, даже гневливость в голосе Эгремонта вызывали легкую оторопь.

– Ну так спасайте себя и своего сына, миледи. Делайте для спасения хоть что-нибудь! Возьмите одну из запасных повозок, уложите в нее короля Генриха! Понятно ли вам это? У них над нами большой перевес, и не за стенами крепости, а в чистом ровном поле. Мы еще можем соорудить хоть какую-то защиту и какое-то время их удерживать, но схватка будет тяжелой и кровавой, с непредсказуемым исходом. Или вы хотите, чтобы весь этот ужас своими глазами видел принц Эдуард? Я ваш душой и телом, ваше высочество, к тому же у меня с Невиллами есть неулаженные счета. Так оставьте ж меня здесь, сражаться за вас и за государя.

Непривычная к такому тону Маргарет заметно побледнела. Громадные, широко распахнутые глаза смотрели не моргая.

– Хорошо, Томас. Найдите моего сына, пусть его приведут сюда. Нам понадобятся три оседланные лошади. За мужем я присмотрю.

Лорд Эгремонт, словно вырвавшись из ловушки, умчался прочь. Маргарет проворно подошла туда, где с отстраненным взором сидел Генрих. Медленно опустившись с ним рядом, она глубоко вгляделась ему в глаза и машинально взяла за руку, чувствуя под пальцами скользкость прохладного металла.

– Ты слышал, Генри? Ты можешь встать? Здесь теперь небезопасно. Мы должны уйти.

– Как скажешь, – шепнул он не громче выдоха. И не пошевелился.

– Генри! – встряхивая мужа, прикрикнула она. – Сейчас же вставай. Мы едем, слышишь? Давай же, ну.

– Оставь меня здесь, – пролепетал он, отпихиваясь.

В глаза его вернулся отблеск жизни, и Маргарет который раз встрепенулась в похожем на надежду сомнении, настолько ли уж Генрих немощен и безучастен.

– Ну уж нет, – твердо сказала она.

Тут ее голова дернулась в тревожном изумлении: вдали послышался звук рогов. Острой колючей судорогой пронизал страх, от которого Маргарет бросило в дрожь. Как они могли подойти так близко? Ведь лорд Грэй сказал: десять миль! Оставив мужа, она подбежала к выходу из шатра и вгляделась туда, где пока еще на отдалении виднелась колонна людей, близящихся к королевскому лагерю. Или Грэй каким-то образом ошибся, или же кентцы последние несколько миль одолевали бегом. В смятении и нарастающем ужасе, от которого все внутри немело, Маргарет оглянулась в полумрак шатра. Она стояла и дрожала, раздираемая двумя необходимостями, входящими меж собой в противоречие.

Стук копыт и позвякивание сбруи за шатром возвестили прибытие слуги с лошадьми. Завидев маленького Эдуарда, оживленно вбегающего внутрь, Маргарет чуть не расплакалась от облегчения.

– Беки говорит, что сюда идет войско! – сияя глазами и озорно приплясывая, сообщил мальчонка. – И еще что они «фуфьи выедки»!

Последнюю фразу он нарочито прошепелявил, имитируя ущербную дикцию герцога, которому при Сент-Олбансе повредило челюсть и нёбо, что, безусловно, сказалось на речи.

– Эдуард! – машинально взвилась Маргарет. – Лорду Бекингему не следовало произносить при тебе таких слов. И человек он слишком порядочный, чтобы его передразнивать!

«О боже, о чем я? – растерянно подумала она. – Что я такое несу, когда надо спасать мужа!»

Закрыв глаза, женщина почувствовала, что дрожит. Шум близящейся колонны, ее многоногий топот и бряцание становились все слышней. По полю тревожно разносились команды о построении королевского войска. Маргарет подбежала обратно к своему мужу и жестко ткнулась ему поцелуем в щеку:

– Генри, прошу тебя. Вставай сейчас же. Неприятель совсем близко, сейчас будет сражение. Умоляю: идем со мной. С нами.

Глаза Генриха томно закрылись, хотя он, наверное, слышал. Времени не оставалось. Скрепя сердце королева сделала выбор между мужем и сыном.

– Тогда ладно, – морщась от жалостных слез, произнесла она. – Прости меня, но я должна обеспечить безопасность Эдуарду. Да хранит тебя