Воронья шпора

придется приютить наших добрых парней на одну-две ночи.

Эдуард посмотрел по сторонам, рассчитывая получить какие-нибудь знаки одобрения от окружавшей толпы, однако таковых не было. Люди стояли и печально смотрели на него; не было слышно даже обычной болтовни и шороха движений.

Король поднял голову. Он вдруг понял, как прошедшие годы измочалили английский народ. Какие-то считаные месяцы назад им полагалось приветствовать йоркистов и платить налоги сидящему на троне Эдуарду. Но потом его изгнали, и на троне вновь оказался король Генрих, вернувшийся в любящие и восторженные объятия своего народа.

Эдуард окинул окружающих надменным оком, выкатив грудь в ответ на испытующие взгляды. Конечно, он способен понять некоторые причины недовольства людей, но, черт побери, никогда не признает этого. Лондон – его город, столица его королевства. А они – его подданные. И поэтому могут проглотить эту истину и заткнуться. Он ощутил, что гнев вливает новые силы в усталые мышцы, поэтому еще больше расправил плечи и заявил:

– Вот что, Ричард, наверное, мне лучше пока еще не отдыхать. – Собери мне несколько десятков людей, которые проводят меня до Вестминстера, прежде чем устраиваться на ночлег.

Ричард Глостер выехал из рядов марширующего войска и, поравнявшись с лордом Риверсом, остановился. Граф Вудвилл как будто бы обрадовался вниманию, однако каждое последующее слово Глостера приносило ему все меньше и меньше удовольствия.

– Мы с братом отъедем неподалеку сегодня вечером, милорд, – сказал Ричард. – Я оставляю армию и Лондон на ваше попечение, за исключением… восьми десятков лучших рыцарей, готовых охранять Его Величество.

– Я почел бы за честь присоединиться к ним, – ответил лорд Риверс.

Он предпочитал держаться возле своего зятя и всегда бывал недоволен, когда братья Йорки не привлекали его к совету. Герцог Глостер находил его общество утомительным и именно поэтому дал ему такое задание.

– Увы, это невозможно, – возразил младший Йорк. – Я передал вам приказ моего брата, лорд Риверс. Мы с Эдуардом сейчас отправимся в Вестминстер и вернемся уже ночью или завтра утром. Насколько я понимаю, после этого произойдет коронация, возможно, в соборе Святого Павла, чтобы напомнить всему городу о том, что Йорк вернулся – и слава нам, и так далее и тому подобное. А теперь, лорд Риверс, я устал. Вы поняли то, что я сказал вам?

– Полагаю, что да, милорд, – ответил граф Вудвилл, гневно заиграв желваками на щеках. Ричард отослал его к строю, а сам повернулся к брату, уже размышляя о предстоящей ночи. Действительно, он ощущал усталость, однако ему было всего только восемнадцать лет, и при необходимости он мог провести двое суток без сна. Увидев, как Эдуард зевнул во весь рот, Ричард усомнился в том, что его брат еще способен на это.

* * *

– Божьи кости, да знаем мы, где он сейчас! – взревел Эксетер голосом, способным самостоятельно пробить стену. – В Лондоне, ест ломтями говядину и убивает короля Генриха! В этом нет никакой тайны, Невилл! Он со своим ублюдочным войском прокрался мимо нас, поскольку мы решили, что он пришел бросить нам вызов или начать осаду. Никогда не видел баталии, предложенной и отвергнутой настолько дерьмовым образом. Говорю вам, Невилл…

Хлеставший кнутом голос Генри Холланда мгновенно осекся, когда между ним и Уориком встал лорд Монтегю.

– Вы снова упомянули мою фамилию, – проговорил Джон Невилл. – К кому вы обращаетесь… к моему брату, графу Уорику, или ко мне? И я не могу понять, следует ли мне считать этот грубый тон вызовом, или вы просто не в состоянии справиться со своим языком. Если хотите, я вполне могу помочь вам сдержать его. – Он пригнулся к Эксетеру, так что тот кожей подбородка ощутил уколы его щетины. – Или укоротить.

Красное лицо Холланда побагровело. Прищурившись, он перевел взгляд на младшего из Невиллов, точнее, на его шрамы.

– Меня не в чем винить, милорды, – проговорил он, отодвигаясь. – Мы упустили возможность сломать шею Эдуарду, а также его братьям, хотя располагали нужным для этого войском и позицией. И тем не менее он одурачил нас и оставил с носом.

Эксетер окинул взглядом комнату в поисках поддержки. Граф Оксфорд пожал плечами и решительно поднял голову. Лица Монтегю и Уорика казались вырезанными из камня и ничего не выражали. Но, невзирая на это, Эксетер ободрился и продолжил:

– Милорды, я не возмущаюсь, и я не подозреваю измену, хотя многие будут удивляться тому, что мы не раздавили сыновей Ричарда Йорка в свих клещах, имея такую возможность и превосходя их числом! Пусть это решат парламент и суд. – Генри бросил на Уорика многозначительный взгляд, сулящий многие неприятности.

Оксфорд кашлянул и заговорил, обращаясь к пустому пространству:

– Что бы там ни произошло вчера, теперь мне ясно, что командовать должен Эксетер. Он обладает должным рангом и властью над людьми. Он… не скомпрометирован недавним несчастьем. На него не может пасть подозрение, и поэтому… – Уорик шевельнулся, чтобы заговорить, и граф Оксфорд остановил его движением руки. – И поэтому он должен поднять свои знамена над всеми остальными. Люди поверят герцогу, и мы не можем задерживаться здесь. По правде говоря, нам следовало бы уже находиться на дороге в Лондон.

– И мы уже были бы на ней, если б не ваше требование созвать срочный военный совет, – ответил Ричард Уорик.

Прекрасно понимая, что именно его нерешительность позволила войску Йорков спастись, он тем не менее не намеревался даже на дюйм уступать требованиям Эксетера или его слабовольного друга.