скифов. А ведь существуют такие надписи, которым по семь тысяч лет…
– И всё равно не признают? – поразился Цаглиман.
– Как видишь…
– А мы теперь сможем доказать?
– Хм! Сложно пока утверждать положительно, – задумался академик. – Ещё не факт, что мне удастся повторное путешествие. Затем возникнут сложности с передачей вещественных доказательств в наше время. Ну и не факт, что такая деятельность не повредит в первую очередь нам.
– Точно! – воскликнула Прасковья в озарении. – Эффект бабочки! Если ты там своим влиянием что-то нарушишь и отправишь развитие истории по новому пути, то всё в нынешнем времени изменится. Вплоть до того, что нас не станет. Твоему сознанию просто некуда будет вернуться.
Кох согласно кивнул:
– Вот и я этого опасаюсь. Хотя тут стоит вспомнить откровения бабушки Саншит о каком-то раздвоении мира. То есть если случится некое кардинальное вмешательство потомка, то происходят бифуркации в пространстве, времени и материи, и новый, изменённый мир двинется по своему новому пути развития.
Цаглиман потребовал подробностей:
– Постой! Но раз древние скифы обладали подобным волшебством, имели громадные по размеру дарканы, значит, не раз и не два пытались обратиться к помощи потомков. И что, каждый раз после этого пространство раздваивалось? Каждый раз получалась новая вселенная?
– Нет, конечно! И по очень простой причине: не все потомки могут привнести в жизнь своих предков нечто ценное. Нечто такое, что кардинально изменит поступь всей цивилизации. Учитывай, что скифское общество в момент моего появления уже начало деградировать. И что сможет подсказать простому пастуху его потомок-кочевник, живущий через тысячу лет? Или через две? Да ничего! А человек из нашего времени вряд ли там оказывался. И не факт, что первый попавший в тело Аргота наш современник сможет наладить и устроить нечто ценное. Это я могу лечить людей, сделать любую операцию до средней категории сложности.
– Так и я могу… много чего… – возразил Цаглиман.
– М-да? Как выплавить хорошую сталь? Умеешь сделать серную кислоту? Вырезать аппендицит? Или знаешь, как улучшить селекцию коневодства? Или ещё чего знаешь, за что тебя там станут слушать, уважать и помогать во всех начинаниях?
– Ну так… – нисколько не смутился недавний уголовник, – не обо мне речь! Ты-то ведь можешь.
– И сколько миллионов случайностей должно наслоиться, прежде чем такой потомок своим сознанием придёт на помощь предку? И кто ещё окажется предком? Что может сделать в обществе тот же нищий пастух? Кто его станет слушать? Не факт, что и в нашем с Арготом случае получится что-то дельное. Близкие к царям люди не любят конкуренции в лице более умных соплеменников. Тот же дед Приакс может удавить по-тихому, отравить, а то и забить своим посохом. Так что ещё надо хорошенько осмотреться, а только потом решать: стоит ли показывать ещё большую свою учёность.
Рассуждения учёного были встречены синхронными кивками. А наследница фамильных секретов и свои знания отнесла в категорию ненужных предкам.
– Мои умения делать сыры точно не пригодились бы.
– А вот тут я готов возразить… – оживился Кох, личным примером заставляя соратников работать быстрее.
– Только давайте шевелиться, иначе до утра не управимся! – резко нарастив темп работы, он продолжил: – Во время поданного нам ужина я не заметил ни кусочка сыра, хотя творог, сметана и кумыс на столе имелись. Учитывая, насколько ценен хорошо хранящийся сыр в дальнем походе, его калорийность и простоту в изготовлении, подобное знание может резко качнуть развитие цивилизации в другую сторону. Даже больше, чем мои познания в медицине, которые попросту могут запретить к применению. Сыр – это близко и вкусно для каждого. А вот целитель, умеющий разрезать человека, тем самым спасая его, может быть и сожжён, во избежание так сказать.
С этим выводом сыроделы согласились. Всегда исторически так складывалось, что молока либо много, хоть выливай, либо его нет вообще. Или его количество крайне ограниченно. Особенно у овцеводов. И если кто сумел бы в древности правильно делать сыр, да по современным технологиям, это сразу бы поставило его и его страну в привилегированное отношение к остальным. Ибо одно лишь обеспечение войск таким продуктом давало преимущество над врагом в одну пятую, если не в одну четвёртую от всей победы. Не говоря уж о плановом обеспечении продуктами внутреннего рынка.
С самого начала совместной работы Прасковья постоянно делилась с Александром секретами своего ремесла. Другой вопрос, что большинство нужных ферментов для быстрого сворачивания молока приобретались на рынке. В глубокой древности такого рынка попросту не существует. Значит, придётся делать все компоненты на месте из подручных материалов. А вот это уже было высшее искусство истинных сыроделов.
Конечно, не было никакой уверенности, что академик вновь куда-то перенесётся сознанием. И тем более что вновь окажется в теле пастуха Аргота. Но Александр все-таки заставил Прасковью прочесть ещё раз курс производства всё того же животного ренина. Ещё и уточнил, как используются другие энзимы, вырабатываемые миндалинами телят и ягнят, которые придают специфический пикантный вкус, к примеру, итальянским сырам. Постарался запомнить те небольшие отличия, которые важны при ферментации коровьего и козьего молока. Получил советы, как сделать анаэробные микробактерии, которые позволяют созревать сырам с большими круглыми глазками воздуха внутри.
