с порохом, и, похоже, случай не единичный.
Зарубин четко уловил тот момент, когда нужно было начать отход. Он сделал все верно, забыв только об одном. Команда пиратского корабля и фрегата военно-морского флота Англии отличаются как небо и земля. Причем во всех отношениях, начиная от дисциплины и заканчивая выучкой. А уж с решимостью у моряков всегда было все в порядке.
Битву ветра и парусов русские моряки проиграли вчистую. Все старания оторваться от англичан ни к чему не приводили. Будь на борту «Чайки» еще хотя бы человек двадцать, и они, вооружившись винтовками, могли внести свое слово в этот спор. Жужжащий вокруг свинец и уж тем более раненые товарищи не больно-то способствуют сохранению боевого духа и решимости при выполнении своего долга парусной командой. На худой конец, они могли просто заполнить реи, что значительно сократило бы время постановки парусов. Но лишних людей на палубе клипера не было. Их едва хватало для управления парусами и обслуживания орудий.
«Глория» повисла на загривке «Чайки», вцепившись в нее мертвой хваткой. Команда клипера торопилась поставить как можно больше парусов. Но, признаться, получалось у них это не так чтобы и быстро. А вот у команды фрегата выходило очень даже споро.
Сознавая это, русские комендоры стреляли настолько часто и точно, насколько только могли. Они изо всех сил старались не просто нанести максимально возможный вред вражескому кораблю, но и не позволить противнику успеть перезарядить свои орудия. Не сказать, что у них это плохо получалось, но военные профессионалы и не думали уступать. Костеря проклятых коварных русских на чем свет стоит, они с завидным упорством заряжали свои пушки, чтобы наконец показать, из какого теста их слепил Господь.
Как и ожидалось, орудия верхней палубы англичанам удалось перезарядить быстрее. С одной стороны, она практически не подвергалась обстрелу, если только залетал случайный снаряд. С другой – работа обслуги происходит в куда более комфортных условиях. Если можно так выразиться, потому что морока все одно та еще.
Хотя нечто подобное и ожидалось, залп из шести орудий все же застал русских врасплох. Другой неожиданностью было то, что в ход пошла тяжелая морская картечь. Если из фальконетов до русских было не добить, то двенадцатифунтовые орудия с этим справились достаточно хорошо. Послышался треск разрываемой и лопающейся парусины, крики раненых и перепуганных моряков.
Англичане не стали стрелять по палубе, в расчете смести обслугу докучающих им орудий. Вместо этого они использовали имеющую большую дальность поражения, чем книппели, тяжелую картечь. И, надо заметить, сделали это мастерски. Только навскидку Зарубин увидел одного убитого, упавшего на палубу неподалеку от шканцев, и троих раненых, которые смогли удержаться на реях благодаря помощи товарищей. Ну и еще порванные в клочья фор-марсель и грот-марсель. «Глория» оказалась в значительном барыше.
Кхм. Вообще-то иначе как везением это не назвать. Обычно от подобной стрельбы по оснастке не так чтобы и много толку. Но англичанам несказанно повезло. Этот удачный залп ставил русский клипер в невыгодное положение. Если не сказать больше, учитывая несомненное превосходство фрегата в численности команды.
А вот теперь, похоже, и в скорости. Один из тросов бегущего такелажа, по-видимому, был поврежден картечью и, не выдержав напора паруса, лопнул. Как результат, фор-брамсель полоскался на ветру, потеряв свою несущую способность. Практически одновременная потеря трех парусов не могла не сказаться отрицательным образом на ходовых качествах корабля.
– Ларин! – перекрикивая грохот орудий, окликнул артиллерийского офицера капитан.
– Да, Павел Иванович!
– Картечью, по такелажу! – Может, Зарубин и упустил из виду эту возможность, но никто не скажет, что он не сделал из этого нужных выводов.
– Понял! Кормовой и третий плутонги заряжай картечью! Прицел шесть! По такелажу! Огонь по готовности, братцы! Шевелись, рановато нам еще к Царице Небесной! Внимание, второй первый и носовой плутонги! Прицел четыре! Огонь по готовности!
Артиллерийская стрельба в морском сражении требует постоянного внимания артиллерийского офицера. Моряки в пылу схватки могут забыться, бросая снаряды в белый свет как в копейку. Командир себе этого позволить не может. Поэтому постоянно следит за изменяющейся дистанцией, эффективностью огня и руководит стрельбой, внося соответствующие коррективы.
Как ни странно, но принципы стрельбы морской артиллерии были разработаны все тем же сухопутным артиллеристом генерал-майором Пригожиным. Ну и разумеется, это нашло применение только на русских кораблях. Моряки других держав предпочитали сходиться на пистолетный выстрел, паля друг в друга в упор. Во всяком случае, стрельба на дистанцию свыше двух кабельтовых была чрезвычайно редким явлением.
– Проклятье! Этот русский, может, и недостаточно опытен, но зато хорошо усваивает преподанный урок, – посмотрев вверх, выругался капитан Макалистер.
Не сказать, что русские сумели добиться такого же эффекта, как канониры «Глории», но все же дыр в парусах хватало, как имелись и сбитые с рей матросы парусной команды. А еще, в отличие от английских пушек, русские продолжали беспрестанно стрелять, и если это продолжится, то им все же удастся привести в плачевный вид такелаж фрегата.
Н-да. Ему не раз приходилось слышать о великолепных новых русских пушках. Доводилось слышать и пренебрежительные высказывания относительно казнозарядных орудий. Подобные орудия не нашли широкого распространения на английском флоте из-за несовершенства конструкции. Говорили и о том,
